Долго я журнальчик разглядывал, а когда надоело, то засунул обратно под подушку и заснул на нем – авось умные мысли сами в голову придут.
Ночью чувствую, будто кто меня обыскивает. Неужто соседи про мою идею разузнали и за журналом пришли? Я хлоп по руке, а это Маруська. Аж слезы у нее из глаз брызнули. Пожалел я ее, глупенькую, разрешил рядом пристроиться, так до утра мне не до селекции было.
Утром под мирный храп моей благоверной я в огород и давай глазок от картошки в разрез на кактусе всовывать. Обмотал тряпочкой, как еще моя бабушка делала, и стал ждать.
День жду, другой жду, вижу, мой гибрид загибаться начал. Решился я на крайние меры – смотался через портал в прошлое, взял у бабушки водички заговоренной. Она мне всегда на раны лила – их вмиг, как канатом, стягивало. Побрызгал я кактус хорошенько. Маруська смеется:
– Лучше б уксусом побрызгал, сразу в салат можно резать было бы. Загнется у тебя от воды кактус!
– Картошка ему загнуться не даст! Спорим на массаж? Думаешь, моя бабушка просто так к индейцам Майя учиться ездила?
Поспорили, а разбить соседского макака пригласили. Он уже приличным стал – в первый класс поступил. Маруська ему всегда то конфетку, то яблочко сунет. А он вежливо так кивает – весь в учителя. Он у них филиппинец, с застрявшего в портале лайнера сбежал.
Как прослышали в Марсиановке про мой эксперимент, каждый день стали захаживать – интересоваться. Даже копы из будущего еще чаще на бизнес-ланч заруливают. Нравится им на Маруську с борщом смотреть, а тут еще и диковинка – «Кактошка». Так я свой гибрид прозвал.
Народ уже пари заключать стал. Половина деревни считает, что у меня ничего не получится, а половина уже на кактошку заказы делает.
Однажды чуть метеоритным дождем мою диковинку не побило. Я как раз из портала выскочил, надо было в будущем о продаже кактошки договориться. А тут Маруська с ружьем бежит.
– Метеорит чуть в твою картошку не ударил! – страшно так орет. Аж халат на груди разошелся. Ну, мне разглядывать некогда было. Выхватил я у нее ружье и давай по метеорам из ружья шпарить. Мы так всегда их в воздухе сбиваем. Велел Маруське в бункере схорониться. Вдруг какой в воздухе не сгорит. А Маруська у меня бешеная:
– Погибать – так вместе! – и в дом метнулась. За зонтиком. Был у нас такой зонт, подарок моей благоверной от одного пилота. Он такое силовое поле развивает – кирпичом не пробьешь.
Бегает она за мной с зонтиком, а я из ружья палю. Насилу отбил атаку космическую. Упали мы с Маруськой под кактошкой, она тогда уже в наш рост вымахала и видим: что за чудо – вылезли на кактусовом стволе фиолетовые сливы.
– Что ж это такое, – говорю, – придется мне гибрид в «СливАтус» переименовывать?!
– А мне нравится, – отвечает Маруська и к сливе тянется.
Хвать одну и в рот. Не успел я ее остановить. А она глаза выпучила и сливу так далеко послала, будто в космос запустить собиралась. Как отплевалась,