Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник). Анна Данилова

и тот дар, каким она обладает, пока еще не имеет своего определения), то потом, когда она рассказами о своих видениях начала помогать ему в расследованиях убийств, ему ничего иного не оставалось, как поверить в ее удивительные способности. Кроме этого, с Наташей порою случались совершенно потрясающие истории, связанные с увиденными ею сценами. Он хорошо помнил случай, когда она «увидела» горящую машину на обочине дороги. Оторвав пальцы от клавиш, она вдруг поняла, что вся комната, в которой она находилась, наполнилась запахом гари, и щеки ее запылали… Кажется, тогда она, приблизительно представляя, где могла произойти эта авария, села в машину и помчалась спасать людей. В другой раз, увидев в своем воображении сцену убийства, она прекратила играть на рояле – потому что на клавишах появились капли крови… А разве можно забыть историю, когда ей понадобилось записать на диктофон все, что говорилось в берлинском пивном баре, имевшее отношение к бриллиантам, спрятанным в старом разбитом пианино, принадлежавшем ранее господину Штраубе – преданному служителю Рейха, невидимой тени Гиммлера…

      Интересно, чем занимается она сейчас? Какие тайны раскрывает за большие деньги? Где бывает? С кем общается? Следит ли за тем, чтобы о ней не узнали журналисты и не превратили бы ее жизнь в настоящий ад? Что будет, если они все-таки узнают?..

      – Игорь, о чем ты задумался? – Наташа коснулась его руки, лежавшей на руле, и склонила голову на его плечо. – Знаешь, я так рада тебя видеть! Понимаю, что ты злишься на меня – ведь я не отвечаю на твои звонки, уделяю тебе слишком мало времени, но как-то так все складывается… Можешь мне, конечно, не верить, но у меня никого нет. И не потому, что я так уж занята и у меня совершенно нет времени на личную жизнь, нет, ты сам все прекрасно понимаешь. Я не представляю себе никого, кроме тебя, рядом с собой. Поверь! Может, тебе покажется глупым, что я говорю о нас с тобой, но я по-прежнему люблю тебя…

      У нее был тон смущенной девчонки! Логинов почувствовал это, и от этого на душе у него стало как-то спокойнее, благостнее.

      – У меня тоже никого нет. Но это же ненормально. Я тоже люблю тебя, но я – здесь, живу и работаю, а ты… Я не знаю, где ты, как ты…

      – У меня работа такая, ты же знаешь. Меня приглашают – и я еду, выполняю свою работу и получаю за это деньги. Знаешь, иногда мне кажется, что я созрела для того, чтобы написать книгу. И я бы начала ее писать, если бы не понимала, насколько это опасно. Ведь то, чем я занимаюсь, связано напрямую с чужими тайнами, а потому я не имею права их раскрывать. Даже если назову вымышленные имена. Все равно все будет слишком уж узнаваемо. Я не могу так поступить с людьми, доверившимися мне. Но, боже, сколько интереснейших историй проходит перед моими глазами! Судьбы людей причудливы, как узоры на коврах… Это, правда, не мое выражение. Это мне сказал один араб… Конечно, он говорил по-английски, а я не очень-то