– Максим, Максим, послушай меня, мы должны что-то сделать, потому что я налажала по полной, Максим, – да к делу же, чудище неприкаянное! – Вчера из книги каким-то образом вышел персонаж и теперь преследует меня, и ты пойми, может, я вообще не закрыла реальность, я просто точно знаю, что он…
– В перчатках с обрезанными пальцами? Кудрявый? – спокойно поинтересовался Гамов, и я, в смешанных чувствах, угукнула.
Он продолжал держать руки на моих плечах, и я почему-то поняла, что все будет хорошо.
– И ты из-за этого так орешь и суетишься… Оливия?
Я судорожно закивала, поминутно бросая взгляды в темный коридор, потом в голове будто щелчок раздался, и я снова почувствовала, что скольжу в безумие.
– Макс, – сказала я, делая шаг назад, но не разрывая контакта, – откуда ты знаешь мое настоящее имя?
Гамов отпустил меня сам, сел на край письменного стола и расхохотался, как сумасшедший. Я быстро прикинула варианты отхода, наиболее удачной мне показалась черная лестница, по считывающему механизму не надо было водить карточкой, она открывалась от легкого касания, замок меняли позже всего.
– Хороша же ты, – вдруг посерьезнел Гамов. – Гостя на морозе оставила, да?
– Какого гостя, Макс? – взвизгнула я.
– Да Эйдана же. – Он развел руками так, будто я должна была все понять еще два часа назад.
– Эйдан его зовут. Глава английского закрытия. Коллега наш.
– Максим, – тихо начала я. – Понимаешь, когда реальность книги накладывается на нашу…
– Роза, да он в той же книге был! Неужели сложно понять? – Гамов на секунду замялся. – То есть, не Роза.
– Каким образом?
– Впусти его. Там холодно. Ну же, бегом. Потом поговорим.
Я поняла, что буду стоять на месте до победного, и подняла брови. Наконец-то без импровизаций.
– Оливия! – рявкнул Гамов, и меня как будто пощечиной развернуло.
– Не зови меня так, – прошипела я, делая шаг к окну.
– Это твое имя. Об этом мне, между прочим, сказал Эйдан, Эйдан, а не ты. И что сложного в том, что «Берилл» оказался популярен у русских эмигрантов в Англии и грозил всплеском там? Тебе-то что в этом непонятного?
Мне решительно не нравились ни тон, ни смысл сказанного.
– Я не эмигрант, – выдавила наконец я. – Родители – может, а я нет. Я вообще здесь живу. В России.
– Послушай меня, несчастье. Эйдан рассчитал вероятный всплеск, потому что по всей Великобритании – или как там, Соединенному Королевству? – русскоязычных хватает. Переводчик зачитал ему текст. Он пошел закрывать, напоролся на тебя, прилетел сюда сразу после выхода.
– Зачем? – скривилась я. – Прилетать зачем было?
– Затем, что мы с ним кое о чем не договорили на Конгрессе. Понимаешь? Я его знаю сто лет. И еще, вот скажи мне, кто-то когда-то персонажей вытаскивал? Он – похож на персонажа?
Все