заднюю дверь автобуса. Увидев, что самый старший пятится назад, а в салон пытаются запрыгнуть несколько некрофагистов, молодой раб моментально схватил дробовик с пола и, перешагнув Ивана, встал у двери. Опустившись на одно колено, Влад дернул затвор на дробовике и принял позу стрелка с упором вперед. В этот момент он не думал ни о чем, кроме борьбы, ведь он так привык к этому и даже немного истосковался, будучи покорным и бесправным рабом. Сейчас его сознание было чистым, целиком и полностью направленным на сохранение своей жизни и жизней окружающих его людей. Заметив, что два человеческих тела очень ловко забрались в салон, он покрепче ухватился за ствол оружия, а затем, выждав момент между ударами сердца, спустил курок. Некрофагисты, которые были полностью голыми, со светло-желтой кожей и множеством омерзительных дефектов на ней, на секунду устремили свои взгляды на ствол дробовика, который моментально плюнул пламенем и вышвырнул их из автобуса. Барабанные перепонки Влада вновь едва не разорвались от шума выстрела, а плечо обжигало ноющей болью от отдачи. Подобравшись к мятой двери, он тут же ее захлопнул и подпер спиной, в то время как Иван удерживал очередную прогнувшуюся решетку на окнах. Однако некрофагисты продолжали наступать. Влад уже думал, что не удержит дверь своим телом, но в последний момент автобус тронулся, после чего резко затормозил, а затем вновь продолжил свой путь, перемалывая своими колесами человекоподобных существ. Автобус то и дело подпрыгивал на ландшафтных неровностях и буквально каждую минуту увязал в грязи, чудом покидая ее. После недолгой езды по полю, окруженному капканами, водителю удалось вывести транспорт на то, что раньше называлось дорогой. Автобус ехал небыстро, иногда подскакивая на кочках и прочих ямах. Люди внутри салона сидели молча, и каждый думал о своем, занимаясь каким-либо делом. Геннадий вел автобус, Сергей орудовал напильником, желая скрыть клеймо Цеха на оружии, Иван задумчиво вглядывался в карту, а Влад, поджав ноги под себя, смотрел вдаль, на бесконечные поля с черными лесными массивами под серым небом. Снег, что был вчера, растаял, оставив после себя грязную почву и холодный воздух. Это и была свобода – возможность двигаться абсолютно в любом направлении. Бесконечный круг ежедневно повторяющихся событий был разорван, и неизвестность завтрашнего дня радовала сердце человека. Боль в висках от безысходности отступала с каждой минутой, сменяясь яркостью восприятия жизни, дышалось куда легче. От этих ощущений Влад волновался, причем настолько, что становилось страшно. В глубине души он боялся перемен, но знал, что в данном случае они были необходимы и сулили все что угодно, кроме отчаяния, уныния и боли. Задумчиво вглядываясь в мятый потолок автобуса с огромной брешью в нем, он пытался что-то вспомнить, что, как и ранее, хотело пробиться из глубин его сознания. Но все равно он не мог этого сделать, от чего ему становилось еще хуже. Из-за этих мысленных терзаний в голову Влада вбивалась какая-то чушь, какие-то странные образы и звуки, смысл которых был непонятен ему. Он всегда боялся собак, но именно
