– Веселитесь? – спросила строго, вошедшая Елизавета Христиановна.
Елизавета Христиановна, мать сестер, была женщиной деловой и серьезной. После смерти мужа, она открыла на Воскресном базаре три кабака, и в любую погоду, каждое утро, не нарушая традиций, направлялась проверять свои владения.
– Александра, ты вот не с сестрой, а со своим мужем должна сейчас лежать в одной постели, – начала поучать Елизавета Христиановна.
– Ой, пустое это все, – ответила Александра махнув рукой.
– Что значит пустое? Ты долго собираешься игнорировать своего мужа? Год всего, как замужем, а уже по разным комнатам. Не по-христиански это, – возмущалась Елизавета Христиановна.
– А если я его не люблю? – с надеждой на понимание сказала Александра.
– А не ты ли мне ровно год назад в этой самой комнате, говорила, что любишь его и лучшего мужа во всем Туркестане не сыскать? – немного ехидно напомнила Елизавета Христиановна.
– Я ошибалась, – тихо сказала Александра.
– Ошибалась? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.
– Барыня, коляска готова, – донесся голос Насти из-за двери.
– Бери пример с сестры. Подарила бы мне внука, и в голове всякой дури по уменьшилось бы, – сказала Елизавета Христиановна и развернулась чтобы уйти.
– Зачем он вам? – спросила Александра поднявшись и делая вид, что уже встает.
– Дети родителям нужны, для продолжения рода и дальнейшей опоры в старости, – ответила Елизавета Христиановна.
– Для продолжения нашего рода у нас Владимир есть, – ответила Александра пряча улыбку. Екатерина тоже еле сдерживала смех.
– Третий десяток, а все, как дети малые, – сказала Елизавета Христиановна, махнула рукой и стала выходить из комнаты.
– Мамусечка, мы вас очень любим, – одновременно сказали Александра и Екатерина.
– А ну вас, – донесся из коридора голос Елизаветы Христиановны.
Александра с Екатериной рассмеялись, посмотрели друг на друга и одновременно упали на подушки, накрывшись одеялом с головой.
Александре шел двадцать первый год, Екатерине было двадцать три, сестры были очень похожи, среднего роста, стройные, с вьющимися темно-русыми волосами, только у Александры глаза были зеленые, как у матери, а у Екатерины карие, как у отца.
Елизавета Христиановна вышла на улицу, снег уже не шел, она вздохнула свежий воздух полной грудью, села в коляску и поехала на Воскресный базар проверить работу своих питейных заведений.
Зайдя в кабак, где уже за столами сидело несколько завсегдатых посетителей, Елизавета Христиановна, не обращая внимания, сразу направилась в свой рабочий кабинет.
– Доброго утречка Елизавета Христиановна, – басистым голосом, сказал стоявший за стойкой бармен, вытиравший посуду.
– Степан зайди ко мне, – строго сказала