уже полчаса как вслушивается в тебя —
комната – расплёскиваясь по стенам
бегонией.
В рёбрах света читается день,
и мы – в нём – ожог от крапивы, ищем
островок живого – воспалиться.
Птицы медленны – поперёк двора —
толкают воздух, тесня дождь своим
переглядыванием. Рана утра рубцуется
пробуждением. Поверхность сна,
его слабость – запёкшееся.
Твердеющая кровь – очертание точки
в конце чёрного. Выворачивание себя – дать
мягкой текучести проступить сквозь
камень. «Я» стекается циферблатом из
восковой руки (слепок из того,
что осталось после обмена зрительным щебетом),
раздвигающей нити
свинцовой бесформенности в такт
семенящей дробности оплетающего
внутреннее шума, когда любая плоскость —
звуковое зеркало касанию, и ты снова здесь,
как неоспоримое доказательство раны.
Утро размером с осень
Гора, упавшая в свою высоту – впадина.
Место – знаком перелома – носит в не.
Опиши его, найдя руки в смоле.
Земля, рождающая письмо.
Эта ткань, вышита ветром, растёт
Нами, вписанными кожей в общий
Орнамент. Ты спешишь ладонь
Углом комнаты представить —
Дать фигуре состояться в основании
Рождения. Вода смягчает цвет.
Пролей глаза на мою тень. Ссадина
Стихает.
Мы – лопасти мельницы, выпитые
Ветром, сохнем в случайных взглядах.
Жужжит веретено, из медовых нитей
Раздувая дом. Согреться? Почтовые
Голуби доставляют приглашение
На новоселье – разодранная на клочки
Карта.
Попробуй сложить мозаику из голосов,
Услышанных тобой внутри других. Как
Отыскать дверь в ветре. Язык комнат —
Стены. То, что между нами – непроизносимая
Гласная. Чаще в конце. Ещё мгновение
Несу на кончиках пальцев холод оконного
Стекла перед тем, как застыть. Утро.
Янтарь
Сине-желтые лоскуты – ветер, преломлённый светом.
В тебе говорит испуг от моей руки,
нависшей над обезвоженным растением.
В четырёх стенах начинается поле —
наш привычный способ читать закрытыми глазами.
Пальцы глухи.
Чёрствые насекомые, уснувшие внутри своего жужжания.
Кромка воды – строка, под которой мы должны будем подписаться.
Скомкано-горизонт. Перестаёт, где общее без конца.
Направь лучи вглубь искры. Кофе варится, но остаётся звуком.
Мне хватит этих земляных молний для звона витражей, оживающих —
растолковать другим швы,
срастившие нас с рваной прозрачностью,
украдкой прикасающейся рассеянным стуком к двери.
Лёгкое покалывание в левом боку —
пыль, заговорившая в стенах.
Не