Прохожу мимо редких рыбаков. Их не так много, и я помню каждого в лицо. Новых нет. Со старыми, пожилыми, в основном, – кто, стоит, кто, сидит на раскладном стульчике – я здороваюсь лёгким кивком. Мы незнакомы, но часто видим друг друга. Между нами молчаливое согласие: я с интересом смотрю, как они изредка вытаскивают серебристую рыбёшку, они видят, что я не ухмыляюсь их занятию, и сдержанно приподнимают выше удочку, чтобы я мог пройти под ней. Некоторых они не замечают, и тогда людям приходится обходить их по глубокому песку. Рыбаки в шляпе или кепках, независимо от погоды в рубашках с длинными рукавами и брюках до пят, чтобы не прижгло нашим свирепым солнцем. Они внимательно смотрят на кончик удочки либо в воду, куда заброшена приманка. У всех загорелые лица и прищуренные глаза, у всех голубые, но, наверное, это не так, просто все они отражают море и небо.
Море и небо. Небо голубое, в синеву. Такое оно только весной, поздней осенью и ясными зимними днями. Летом оно уже с утра белёсое, вытравленное жаром и слепящим светом.
А вот море сегодня особенное. У него своя суббота и оно отдыхает от постоянных волнений. Утро движется к полудню, а море спит. Слабое движение воды, рождённая его сонным дыханием волна, ласково и воздушно лижет берег. На кромке вода лениво гонит впереди себя стаю пузырьков. Они лопаются, касаясь песка, но не производят ни малейшего звука. Изредка вдали от берега появляется тёмная полоска, малоцветная, почти серая. Она становится шире и, выделяясь на окружающем её фоне, растет, темнеет, движется к берегу. Неторопливо, чуть поднимаясь над бархатной гладью, появляется тщедушный гребень волны. Даже не гребень, так – покатый невысокий горбик. Без порывов ветра он катит не отдельными волнами, а сплошным длинным изумрудным валиком. Движется вперёд медленно и лениво, как расплавленное стекло. Сегодня ему не разогнаться, он не вырастет до образования острого гребня, опушенного по верхней кромке венчиком вспененной воды. Он не поднимется высоко-высоко, так, чтобы его гребень резко загнулся вперёд. Он поднимает со дна массы песка – тёмный под полосой пены наверху и грязного жёлто-голубого цвета в основании – обрушиться всей набранной мощью на мелководье и погонит вперёд кипящую воздушными пузырями воду. Сегодня у моря нет сил, оно отдыхает. Валик, который образовался, не имеет сил дотащить до берега свою массу. Он отдался лени и неге и растворил себя в них и в море. Но он был красив в своих намерениях, он даже приподнялся так, что под его бирюзовым горбиком образовалась неширокая более светлая, почти салатового цвета полоска. Так солнце