Лжедмитрий Второй, настоящий. Эдуард Успенский

пожилого мужика по имени Влас. Давно уже скрылись купола и кресты Грязовецкого монастыря. Встречных телег и экипажей не попадалось.

      Дело близилось к полудню.

      Неожиданно на дороге показался странный, очень сплоченный табун разномастных лошадей. Табун двигался быстро. Пыль вилась за ним основательная.

      – Что это? – спросил Симеон возницу.

      – Это с Камелы-реки перегонщики.

      – Какие перегонщики?

      – Коногоны. Которые баржи вверх по реке тащат и плоты. Они обратно своих лошадей гонят. Коногоны…

      Мужик говорил не торопясь, обстоятельно, повторяясь:

      – Перегонщики… Вокруг телеги коней привяжут и гонят быстро, чтоб в дороге не проедаться.

      – А телега зачем? – спросил мальчик. – Можно же верхами.

      – Без телеги нельзя. В телеге вещи хозяйственные. Канаты там, крюки. Никак нельзя.

      – Послушай, Влас, – удивился царевич, – что же там, у реки, дорога, что ли, есть для телеги?

      – Зачем дорога? – в ответ удивился мужик. – Дороги там нет. Телега – она на барже едет или на плоту.

      Коногоны пронеслись. Пыль улеглась.

      Лес, который держался далеко от дороги, на расстоянии хорошего поля, постепенно стал сближаться с обеих сторон. В некоторых местах он уже подходил к самой дороге.

      Вот впереди путь пересекала новая, совсем свежая конная тропа. Симеон почувствовал что-то неладное. Заволновался, задергался.

      И точно, из ближайшей мелкой рощицы вылетели трое на конях. Одеты они были разношерстно и по-разному вооружены. И какая-то скрытая злоба исходила от них даже на расстоянии.

      – Стой! – закричал первый из них. – Кого везешь?