Курок и калла. Тэсс Михевич

что Географиня попросила! Я бы никогда туда не сунулась! Поняла меня? И я больше не хочу говорить об этом. То, что моё зерно дало слабину в Шатре, ясно дало мне понять, что идти этой дорожкой мне не следует.

      – Глупо! Ты имеешь все данные для того, чтобы быть первоклассной ведьмой, но знаешь, что тебе мешает? Не обещание нашей матери! Нет! Тебе мешает твоё самовнушение. Думаешь, я не вижу, как временами ты смотришь в сторону нашего сундука с книгами по магии? Думаешь, я не замечаю, как ты с Фоком что-то замышляешь за моей спиной? Признайся, ты обсуждаешь с ним ведьм? Почему тебе непременно нужно держать это в тайне от меня, Ши? Скажи мне! Я же не наша мать!

      – Всё, замолчи, Лира. Ты наговорила лишнего, – Ши едва смогла разлепить губы, чтобы сказать эти слова.

      Обе сидели как в воду опущенные. Лира злилась только первые несколько секунд, пока переваривала всё, что сказала. Ши, казалось, остекленела. На самом деле она тоже переваривала то, что сказала ей Лира, но без гнева или обиды, нет, разве можно винить сестру за то отчаяние, которое она испытывает от постоянных вопросов о работе и деньгах в свою сторону? Она должна защищать Ши. но разве она способна на что-то без магии?

      И она знает о том, что у Ши с Фоком есть небольшая, но крайне неприятная для Лиры тайна.

      Дороти вернулась с аппетитной стопкой панкейков. Поставив тарелку прямо на стойку перед ними, Дороти ожидала лица ликования и радости, но когда до неё донеслось лишь два сухих «спасибо», она не выдержала:

      – Вот так вы мне платите за мою щедрость?! Хотите мне разбить сердце?

      Сёстры, между которыми словно витало что-то недоброе, лишь с непониманием и сожалением воззрились на неё.

      – Ну скажите, – Дороти понизила голос и наклонилась к девочкам, – что-то произошло между вами, пока меня не было? Мы же подруги!

      – Мы повздорили по поводу подмастерья и ведьм, – призналась Ши, вздохнув.

      Аппетит как-то враз пропал.

      – В таком случае, – ответила Дороти, прикоснувшись пальцами к подбородку, – я объявляю эту стопку панкейков примирительной! Съешьте её всю! Договорились? Тогда и вы помиритесь, и я от объедков избавлюсь…

      – Дороти! Ты что, нам скармливаешь объедки? – воскликнула Лира.