Он шагнул в пещеру, которая казалась безобразной только снаружи. Внутри она была вполне уютной. Не составляло труда убрать траву, плесень, и придать всему ухоженный вид. Труднее оказалось разобраться с нечистыми, которые все еще не хотели и никак не могли туда вернуться, потому что прижились уже тут. Они могли оказаться приличными. Но что за озеро хрустальное без русалок, а разве Леший не должен тут божком восседать этаким, что за лес без Лешего, но и Кикимору с ведьмой не так просто было отыскать. Но бес так разозлился, что волоком приволок тех, кто ему нужен был для полного порядка. Хоть и потратил несколько дней, но плодами дел своих он оставался доволен.
Даже лучше получилось, чем прежде было, но только он один и мог помнить, что и как тут было прежде.
– Земля отцов ждет их, они возвращаются, – возвестил он Перуна, – вы больше не останетесь без своих людей.
И тому оставалось только подивиться его проворности. И потребовал он от беса, чтобы тот и капище его расчистил хорошенько, и кумир от мха да плесени избавил.
– Но чем древнее ты выглядишь, тем и лучше, – вкрадчиво говорил бес.
Только он видел, что не убедил бога своего, пришлось приниматься за дело.
Кумир заблестел, как новенький, так что трудно было поверить в то, что он простоял столетия, а не был поставлен в тот день, когда они собрались в путь и было принято главное решение.
Но земля и небеса замерли в ожидании великого возвращения.
№№№№№№
Были собраны все пожитки, дома забиты, их оставили на случай, если воротиться придется назад. Но самые прозорливые были уверенны в том, что делать этого им не придется. Да и не возвращаются снова в чужой мир, те, кто в свой собственный собрались.
– Пусть нам там и не очень хорошо будет, – говорил кто-то, но дети наши, зато счастливы станут там, как только жизнь наладится.
И медленно текла последняя ночь на чужой земле. И хотя предстоял долгий и трудный путь в неизвестность, но не заснул в ту ночь Гостомысл, все сидел у очага своего и думал, и гадал о том, как и что дальше быть может. Он вспоминал князя Руса, который отправился в поход в чужой мир, и понимал, что предкам их еще труднее тогда было. А когда Лях на эллинов пошел, разве проще было им в те дни? А Рогдай, когда он наведывался в уничтоженный мир. Хотя о последнем было лучше вовсе не думать. Но Гостомыслу столько знаков было, что понятно, ничего скверного с ним не может там случиться. Но снились ему неведомые земли, притягивали его к себе. Он не думал о том и думать не собирался. И когда устал и изнемог он, то увидел себя самого, летящего на белом коне. И все тот же плащ на нем был алый, и так же молод он был, а люди его склоняли перед ним колени в едином порыве, как бога почитали. И стал он богом для них. Не один предшественник его не мог сказать о себе такого. Он от детей богов ведет