Вельзевул за кулисами. Александр Сергеевич Нейман

и счел не честным собирать команду без согласия остальных. Где-то он был прав, но я думал, что та часть команды, которая собралась сейчас в гримерке никогда по настоящему не была одним целым с остальной командой. Они никогда не принимали участия в написании сценария, но критиковали его (особенно Зингер) с особым смаком и это меня сильно бесило. Они никогда не пытались проявить самостоятельность, стоя на сцене и репетируя роль, постоянно ждали, пока кто-нибудь им скажет, что нужно делать, как говорить, куда идти. Они никогда не оставались дольше, чем на то время, которое было отведено для репетиций администрацией дворца. Это был такой пластичный материал, из которого можно было лепить кое-что, но перед этим нужно было его как следует размять, так, что нередко руки чертовски уставали. Иногда они просто утомляли своей непробиваемостью и упрямством, но они очень хотели играть в КВН. Порой казалось, что они этого желали, просто потому, что так было модно.

      Кроме Зингера обиделась еще Полина. Ее мне было легче понять. Она, хоть и не умела играть, но была искренней. И со всей этой искренностью не стеснялась говорить о том, что она бездарность в КВН, но ей он очень нравится. Я всегда успокаивал ее, говорил, что у нее много других талантов, и они у нее действительно были.

      Трофим и Тихон просто с тупым и одинаковым выражением лица заявили, что им в Сочи ехать некогда, потому, что со среды нужно помогать отцу, строить баню.

      Я сделал еще несколько попыток объяснить им, что их никто не выгонял, что мы всего-навсего взяли в команду несколько толковых людей, и, что в Сочи они не едут только потому, что у нас не хватает средств, чтобы брать всех. Но нам нужны гарантии, того, что мы попадем в официальную лигу, для этого нужно хорошо выступить и именно поэтому едем мы – основной состав и они – толковые ребята из нового, перспективного состава. А когда попадем в официальную лигу, мы будем ездить на игры все вместе.

      Высказавшись и не добившись результата, я понял, что они просто не хотят больше играть и не хотят давно, но не знали как нам сказать об этом. Боялись, что мы не поймем…. А теперь подвернулся случай уйти из команды и не стать «врагом народа», более того стать мучениками, жертвами несправедливого отношения. Это несколько меня опечалило, а потом я подумал: «плевать, у меня есть цель и, если кто-то не разделяет мои интересы, пускай катится к чертям».

      Вот о чем я думал в ночь перед выездом. А потом я заснул, неожиданно для себя, и мне ничего не снилось или я не помню….

      Весь день мы собирали недостающий реквизит и костюмы, а в восемь вечера встретились на железнодорожном вокзале. Нас было восемь: Руслан, Егор, Ден, Артем, Славик, Булка, я и известный квнщик. Булка прибежал на перрон, где мы стояли в ожидании поезда, кинул свою сумку возле нас и снова куда-то убежал.

      На улице было холодно, весь перрон, казалось, будто дымился: белые клубы исходили от пассажиров, вновь прибывших и тех, кто торчал