– А, что, кто-то этого еще не знает? – прямолинейно и удивленно спросил Роберт.
Ему казалось, что у него на лбу сияющими буквами написано, кто он такой. По крайней мере, все его новые знакомые обычно знали, к какой семье он принадлежит. И сколько денег принадлежит этой семье…
– Знаю только я. Миссис Макгрегор отдала распоряжение, чтобы я взял над Вами шефство, так сказать, без поблажек к Вашему статусу. Но так как миссис Макгрегор тут не работает, а вот мы с Вами будем тесно сотрудничать, то мне важно, что Вы сами думаете по этому поводу, – на одном дыхании сказал мистер Харт.
Он стоял ровно, словно кол проглотил, и не спешил сесть за свой рабочий стол. Роберт же, наоборот, был весь, как на шарнирах. Его взгляд метался от полки к полке, от Харта к его компьютеру, от пыльных носков кроссовок к потолку. Ох, если бы он мог сказать, что действительно думает по этому поводу. Что ему не подходит эта работа, что он не хочет наследовать корпорацию, что тетя Агата демон в обличие женщины, что… Скажи он это, то, наверное, мистер Харт, не изменившись в лице, молча, подписал бы ему приказ об увольнении, и Берти был бы свободен. Да, он бы окончательно разочаровал семью, но впервые в жизни он бы сам решил, как жить дальше, не следуя чьей-то указке.
Он хотел сказать. Но не смог.
– Я думаю, что скрывать что-то нет смысла. Да и ложь ни к чему хорошему обычно не приводит, к тому же я не умею правдоподобно врать, – с долей безразличия в голосе признался Роберт. – Но мы можем, например, просто не афишировать мое происхождение, мистер Харт?
– Да, мы можем. Тогда мне следует называть Вас по имени, не употребляя фамилию, я Вас верно понял?
– Да, так будет лучше всего, спасибо, – улыбнулся младший Форестер.
Возможно, всё было не так безнадежно, как показалось ему внизу, в холле? Возможно, стоило уже подключать своё природное обаяние, а не блеять, как овечка перед волком?
– И мне говорили, что я совсем не похож на отца, так что, думаю, это нам на руку.
– Здесь мало кто видел мистера Форестера в живую, Роберт, чтобы иметь возможность сравнить. Да и вряд ли кто-то заинтересован в изучении семейного древа обычного стажера.
А возможно, Роберт поторопился с выводами. Похоже, у этого парня – Харта – напрочь отсутствовали эмоции. Он говорил ровно, вежливо, сдержано. Разве что когда высказывал ему за одежду, на миг в его образе проскользнули брезгливость и неодобрение. Но, вполне вероятно, что это было плодом живого воображения Берти. И это расстраивало. Потому что с ледяными глыбами обаяние Роберта не работало.
– Итак, что я должен буду делать? – спросил Форестер-младший, надеясь получить краткий инструктаж и поскорее убраться из кабинета куратора.
– Первый месяц Вы будете моим ассистентом. Познакомитесь с работой нашего отдела и смежных, разберетесь в разных внутренних процессах, например,