– Неужто нет от него спасения? – ужаснулся Вышегота.
– Беги, сын мой. Другого совета не дам, не в моих силах.
– А как же Ибрагим? Зверюга его дочь и вовсе покусал. И ничего – жива, здорова. Ты сам ему посоветовал чесноком весь дом обвешать. И сошли пятна на следующее же утро.
– У Мильвы-то сошли, а у Ибрагима – появились, – помрачнел святой отец. – Ходил я к нему в дом, углы святил, дочку оглядывал. Как пятна сошли, так похорошела: прыщи с лица спали, плечи от коромысел кривые были – распрямились, волос погустел – королевна, ни дать, ни взять. А души нет и взгляд Зверя.
– Погодь. Что ж выходит… теперь у нас два Зверя? Чего же мы ждем? – воскликнул Вышегота, вскакивая со стула. – Пока все село кровососами станет?
– Сядь, сын мой, сядь, – потребовал Плавий и осушил кружку вина, даже не поморщившись. – Нет у нас супротив него оружия. Воля крепкая и вера – все, что имеем.
– Припомни, святой отец, чего в семинарии про таких гадов толковали? Как его изжить?
– Осину боится Зверь, света солнечного, серебра, воды свяченой, – загибая пальцы, стал перечислять Плавий, но расправил ладонь и положил ее на стол, как раз на четки из можжевельника. – Да токмо не тот нам ворог попался – не убить нашего Зверя ни осиной, ни светом, ни серебром, ни святой водицей. В Кодубы явилось зло древнее, могучее, беспощадное. О нем нам святое писание глаголет, – вспомнил Плавий и стал нараспев читать заученные строки:
«Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира»…
– Тут Зверь, средь нас, – налив себе вина и коротко отхлебнув, продолжил Плавий. – И есть он, и нет его. Каждый им стать может. И станет, коль не сбежит отсюда за тридевять земель. Посему, собирайся в дорогу, сын мой, и мчи без оглядки. Спасай себя и семью свою.
– А люди? Как с ними?
Святой отец не ответил.
– Ты же божий человек, – садясь, прошептал Вышегота. – Сколько тебя знаю, ни разу не усомнился в твоей вере. А тут… Как так, неужто беды не отвратить? Неужто конец нам настал?
Плавий молча допил вино, отставил кружку, взял со стола четки и стал медленно перекатывать бусинки из можжевельника.
– А Плашка? – не унимался Вышегота. – Зверь ее отметил. Теперь не будет ему покоя, пока он мою Плашку не изведет. Чего молчишь, святой отец?
– Чего говорить-то? Сам все уразумел, на что мои слова? Ты, солтыс, совет мой слыхал: беги из Кодуб. Далее – поступай, как