– Ну, теперь ты старший двух родов, – пожал я плечами. – И мать свою в обиду не дашь, боярин же, да и дружина у тебя тоже есть. И деньги будут, раз откупное за дядьку своего получишь. Еще воинов наберешь, женишься, детей с Анастасией наделаете… Да у тебя забот будет больше, чем когда-либо в жизни было, ты ведь глава рода теперь. И эти заботы с войной не закончатся, а наоборот только начнутся.
– Так и у тебя тоже, – невесело усмехнулся боярин Владислав. – Сам ведь понимаешь, что страной править – непростое дело. Дружиной, да, ты научился управлять, да и то небольшой, а тут от тебя жизни всех: бояр, горожан, воинов, селян, будут зависеть. Так что у тебя забот ни на капельку не меньше будет, а может и больше даже, потому что у меня-то род уже есть, а у тебя родных нет. Жениться, детей воспитывать, причем воспитывать их не просто воинами там или торговцами, а правителями. А это ни хрена не просто.
– Я понимаю, – кивнул я. – Но тут уж ничего не поделаешь, зря что ли я два года к этому шел. Да и бояре помогут, думаю. Кто-то, понятное дело, будет на себя одеяло тянуть, чтобы побольше себе заполучить, но такие как боярин Лука, навсегда при мне останутся, и на совет их положиться всегда можно будет. Жаль только, что боярин Лука воин, а не политик, и советы его не всегда могут пользу принести.
– Да и не вечен он, – ответил Славка. – Никто из нас не вечен, рано или поздно все мы в Небесные Поля отправимся, ну или как ты там говоришь, на тот свет. Главное успеть сделать как можно больше за это время, чтобы в памяти потомков остаться. Вот брат мой, Ярка, не останется уже, потому что неправедно свой путь начал, и закончил как вор и убийца. Пусть и благородный был.
И ведь действительно. Если предки Славки и Ярки наверняка похоронены на семейном кладбище неподалеку у поместья, то сам Ярка на чужбине лежит, на местном городском кладбище. Никто из потомков на его могилу ходить не будет, потому что потомков он оставить не успел. Наверное, это – самое худшее наказание для него, ведь никто не вспомнит его добрым словом, как Владислав вспоминал убитого мной дядьку.
Я посмотрел на него и задумался. Простил он меня за убийство или нет? Скорее всего не простил, потому что такие вещи простить уж очень тяжело. Но откупное взять согласился. Неужели головой согласился, как купец, понимая, что со мной выгоднее дружить? Или потому что ему жаль отказываться от дела, ради которого он воевал, начиная с того момента, как присоединился к нашей дружине там, в Киеве.
А может быть он действительно благодарен за все, что я для него сделал? Ведь, если подумать, сделал-то я действительно немало. От убийц его спас, укрыл, боярство вернул, дал возможность с братом поквитаться. Наверное, за такое стоит испытывать благодарность.
Но ситуация действительно хуже некуда, врагу в такой побывать не пожелаешь.
– Тут ты прав, –