А если оставить всех верных людей в городе и отправиться к боярам только с теми, кто присоединился ко мне после моей победы над наместником, тоже может получиться худо. Доверять им целиком и полностью я не мог, хотя бы до тех пор, пока они не поучаствуют в боях на моей стороне.
Вот оно – бремя человека при власти, да еще и полученной таким путем, как мой. Никому нельзя доверять, кроме старых верных товарищей, а их слишком мало, чтобы перекрыть все тылы. И вот, получается, что придется рисковать. Причем, рисковать всем, что я имею, включая и жизнь. Вспомнить только меня, когда я только узнал о том, что мой отец – великий князь. Я ведь был целиком и полностью уверен в том, что жизнь у князя простая и беззаботная. По крайней мере до тех пор, пока нет войны.
Впрочем, сейчас война и была, я ее начал, когда по совету Григория приехал в Брянск. Оставалось только надеяться, что он делал это, чтобы поддержать меня, а не для того, чтобы нажиться на этой войне. Например, продавая оружие моим противникам…
Хотя, наверное, не доверять никому до такой степени уже нельзя. Это перебор. Пока что мне сомневаться в Григории не приходилось, тем более, что вполне доходчиво объяснил мне, почему ему выгоден я в качестве великого князя Пяти Княжеств. Практически слово в слово повторив то, что рассказывала Анастасия. Так что ему можно было верить, пусть и с оговорками, все-таки киевский мэр был себе на уме.
Я думал разослать письма и тем боярам, что меня не поддержали, хотел вызвать их в город, но Лука Филиппович меня отговорил. Сказал, что мне лучше лично посетить их имения и поговорить. Он, естественно, знал этих бояр лично, ведь они не единожды воевали вместе под отцовским началом, и считал, что если они признают во мне сына князя Кирилла, то перейдут на мою сторону. А вот если я попытаюсь призвать их в город, то они вполне могут счесть это ловушкой, и в лучшем случае просто забрать все и уйти в другие княжества, под начало остальных наместников. А это будет значить, что у них только прибавится войск. Которых нам потом бить.
А вот лично можно и попробовать договориться. А если не повезет в переговорах, то разговаривать придется уже на языке стали.
Поместье, пусть даже и укрепленное – это не город. Взять его сотней вполне возможно, тем более, что редко в какой боярской дружине бывает больше двух десятков воинов. И даже если считать с прислугой, то три десятка защитников – это небольшая проблема для обученного войска.
Закончив очередное письмо призывом немедленно выдвигаться в сторону стольного града вместе с дружиной, я поставил свою подпись и печать. Печать, кстати говоря, мне тоже подарил Григорий, потому что настоящая княжья печать, которую ставил на своих письмах мой отец, сейчас была где-то в Орле. Игнат, похоже, не догадался прихватить ее с собой, забрав только меч, знамя и плащ. Хотя, может быть, он просто не мог украсть печать.
Впрочем,