– Если ты не сможешь его уберечь, – отец сделал еще один шаг в мою сторону. Понимание заканчивалось. Я спрашивала у нервной системы, когда будет подвоз. Она не знает.
– Если мальчик погибнет, – на меня смотрели очень многообещающе. Бледная рука легла на мою щеку.
Я, пожалуй, вычеркну это из моих романтических грез. Я внесла это по ошибке!
Вокруг не было ничего, кроме зеленых глаз. Просто глаза, которые смотрят на меня из темноты. Я пыталась поднять руку и осторожно напомнить, что в газете про «О.Р.А.Л» была ошибка. Но моя рука не могла пошевелиться. Что-то мешало ей.
В сознании все странно подплывало, пока я смотрела в зеленые огоньки глаз. Я забыла о ребенке, о правилах, обо всем, чувствуя, словно меня вертят вокруг своей оси в кромешной темноте. Словно заворачивая во что-то липкое.
– Если с ребенком что-то случится, – послышался шепот, от которого я чуть не организовала новый туалет. – Ты родишь мне нового.
Все дернулось перед глазами. Я очнулась, слыша, как с грохотом закрывается дверь. Что это было?
Мне показалось, что внутри меня сжался тот самый орган, которым я отвечаю за наследника. По всей комнате летала тонкая, липкая паутина.
– Фу! – передернуло меня, а я сползла по стенке и села на пол.
– Ам! – произнес детский голосок, а мне на грудь упал тот самый паук, размером с кошку. Колыбель была перевернута, а на меня смотрели восемь горящих паучьих глаз.
Видимо, это было первое слово, которое сказал наследник. Меня смущало лишь то, что звонкое «Ам!» адресовалось мне.
Я до конца не знала, чем кормили наследника кроме нервных клеток очередной няни. Про это отец беспечно не рассказывал. Возможно, об этом не рассказывают няням из-за огромного расхода тех самых нянь.
– Ипучий случай! – выдохнула я. И было в этом восклицании столько эмоции, что нервная система решила перезагрузиться в аварийном режиме.
Я брыкнулась в обморок. Там, в глубоком обмороке было хорошо, уютно. Мне показалось, что я выспалась за всю трудовую книжку.
Когда я разлепила глаза, паука уже не было. Я опасливо осмотрелась по сторонам. Кому я подарила девственность нервной системы? Где это лохматое чудовище?
Только я расслабилась, как мне на голову что-то мягко приземлилось, нежно обнимая пушистыми лапами.
– Ам! – послышалось сверху.
Видимо, няни до этого не помещались в его рацион. Но очень хотелось.
Волосатая лапа свесилась, путаясь в моих почти седых волосах. Если дело так пойдет и дальше, то по моему пронзительному крику в замке будут сверять время кормления. Другого средства борьбы с пауками, мышами и тараканами я еще не освоила. Может, оно и не столь эффективно, как другие. Но пусть им будет стыдно!
При виде второй лапы, ерзающей по моему лицу, я затряслась, как лысый цуцик в преддверии первых заморозков. И решила