В тот момент, когда пострадавший уже «почти изгнал смертельную заразу», в харчевню на первом этаже таверны вошли два путника.
– Чего изволите? – бросил дежурную фразу хозяин, такой же «средний», как и подавляющее большинство жителей города.
Средний рост, средний возраст, не красавец, не страшила. Единственное, что, возможно, выделяло его на фоне преимущественно русоволосого и сероглазого населения Роттена – чёрная борода лопатой во всю длину шеи, и чёрные глаза.
– У тебя деньги-то есть? – быстро шепнул синеглазый блондин.
Второй, красноглазый, черноволосый и худой, как смерть, горестно покивал.
– Пивка бы, – выпалил первый и пружинистой походкой направился к стойке. – Да покрепче.
– Это можно, – радостно сообщил владелец. – Надолго к нам или проездом?
– Как звоньк выпадет, – уклончиво ответил тощий.
– А это что такое? – полюбопытствовал тавернщик, поглядывая на странный чехол в руках худого. – Ваза что ли какая-то? Больно плоская.
– Это арфа, – рявкнул красноглазый.
– Арфы, они ж, – раскинул руки владелец.
– Я так и сказал, – закивал первый.
– Арфа! – не унимался худой.
– Бард, что ли?
Ноздри музыканта расширились, щёки надулись, но всё же накативший было гнев ему удалось сдержать. За последний час дороги попутчик несколько раз уточнял у Лоскутика, точно ли тот не бард и точно ли в чехле арфа, а не какая-нибудь лютня. Не смотря на это, музыкант изменил своё мнение, что незнакомец «козёл», на «просто своеобразный». Последний же, даже не предполагая, что получил своего рода «повышение», изволил, наконец, представиться как «Гю́нтер. Просто Гюнтер», при этом ловко умолчав о подробностях масштабной попойки, приведшей к его текущему и крайне незавидному положению.
Тяжело повздыхав, Лоскутик поспешил расплатился с хозяином за пиво и присел рядом с попутчиком. Гюнтер уже успел опустошить половину кружки и стало ясно, что одной ему будет мало.
– Хорошее пиво, – причмокнул он.
– Угу, – пробулькал Лоскутик, цедя своё.
– Племянник снабжает, – с гордостью сообщил хозяин. – Со своей пивоварни возит.
– Выгодно, – одобрил Гюнтер.
В это время Щульц, уже изрядно захмелев, пытался придумать, как бы себя развлечь. В голове всё путалось, видимо, от того, что выпитое до нападения татцельвурма ещё составляло компанию пьянице, а после того, как опасность миновала и нервишки успокоились, принялось активно напоминать о себе. Затея была проста: докучать пришлым посетителям, которых весельчак определял безошибочно. В Роттене он знал всех, как и все в Роттене, к сожалению последних, знали Шульца. Похихикивая от предвкушения воплощения в жизнь своей задумки, казавшейся ему невероятно смешной и в некоторой степени даже гениальной, мужчина, пошатываясь, подошёл к своей первой жертве.
– А