В детстве Влад все лето проводил на Крестовском острове – у бабушки, матери отца. Он приезжал с юго-запада, спального района, наполненного заводами, на остров, в котором была совсем другая жизнь – яркая, спортивная, утопающая в зелени местных парков и по-настоящему летняя. В те времена, когда он был мальчиком, на берегу острова стоял огромный стадион, который в дни матчи собирал болельщиков со всего города. Громадный, исполинских размеров стадион, до отказа наполненный поклонниками футбола, сотрясал всю округу словно раскатами грома криками и возгласами. Стадион в нулевых снесли и на его месте несколько лет назад построили новый.
На этом острове, казалось, что вся молодежь Ленинграда играла в волейбол, занималась легкой атлетикой, каталась на коньках и садилась в узкие лодки, беря в руки вёсла. Остров был сосредоточием активной и спортивной жизни, ее сердцем, которое пульсировало без остановки. В середине 90-х, с приходом нового строя, многое из того, что долгое время существовало в советское время, было разрушено. Старые дома сносились и остров планомерно готовили к новому витку жизни – впоследствии его застроили новым элитным жильем, стоившим миллионы рублей.
Бабушка Влада в конце 90-х скончалась, и Влад потерял связь с островом, который так любил. Однако, шесть лет назад Влад вернулся обратно. В юности, когда ему было чуть больше двадцати, так долго возмущавшийся беспощадной жестокостью власти, которая разрушила спокойную жизнь простых людей и расселила их в другие районы города, он сам впоследствии, став уже уверенным игроком капиталистического рынка, и как будто позабыв идеалы молодости, купил здесь квартиру в одном из жилых кварталов. Район населяли предприниматели и бизнесмены и Владу казалось, что он с переездом сюда словно встраивается в новое общество, но вместе с тем, он уже понял это позже, им тогда двигало желание вернуть себе свое – свою частичку детства, которую отобрали капиталисты и чиновники, и в нее уже невозможно было вернуться.
Но у него получилось, думал он.
9.
– Ты сам по себе, без меня ничего не стоишь! Не можешь! – на эмоциях как-то крикнул