Так или иначе, две представительницы прекрасного пола (одна невероятно красивая, другая не менее злобная) сцепились в последней, жизненно решающей, битве. Они крутились на ограниченном пространстве, ворочались словно ужи, шипели друга на друга, подобно ядовитым гадюкам, орали колкие грубости да явственные угрозы, обоюдно хватались за волосы, раздёргивали лохматые космы, но и не забывали наносить чувствительные удары, пускай не слишком и ощутимые, зато практически непрерывные. Наконец! Наступила злосчастная кульминация: более ра́звитая хозяйка очутилась сверху и сдавила толстые, словно сардельки, пальцы на хрупком горле поверженной жертвы. Казалось бы, всё – смертельный конец! Побеждённая брюнетка надсадно хрипела, сплошь задыхалась… Но, нет! Похоже, искусная полицейская представлялась совсем не простой: она специально отвлекла у разъярённой соперницы (во время схватки ни много ни мало не думавшей) излишнюю бдительность; сама же в критичный момент полезла за пазуху и (о, большая удача!) после стольких тягостных испытаний, извлекла наружу огнестрельное, подлинно боевое, оружие.
Нет, стрелять она не стала, а ловким тычковым движением двинула раздухарившейся неприятельнице воронёным дулом вниз широкого подбородка: сняла необузданный признак агрессии и привела её в состояние полной прострации. Когда ненавистное тело, вонявшее застарелым потом, безвольно обмякло, Шарагина брезгливо его откинула, следом, немного подрагивая от нервного возбуждения, проворно вскочила, хорошенечко отряхнулась, зацепила на «неактивных запястьях» наручники, а затем, как полагается, отзвонилась с подробным докладом дежурному (при сложившихся обстоятельствах на место происшествия требовался выезд квалифицированной оперативно-следственной группы).
***
Едва ли Осольцев проделал больше пятнадцати метров; он лишь немного удалился от «осквернённого дома», зато приблизился к заброшенному строению, некогда снабжавшего населенные пункты, расположенные поблизости, молочной продукцией. В настоящее время оно пустовало, а полуразрушенным видом навевало горьковатую тоску, сплошное уныние. Если вкратце остановиться на внешних характеристиках, то на ум приходит кирпичный каркас, исполненный в виде протянутой буквы «Г»; оконные проёмы видятся пустыми – отсутствуют даже рамы; внутренние помещения выделяются обшарпанной облицовочной плиткой; окружающая территория вовсе не огорожена, заросла кустарниковой растительностью и завалена отходами человеческой жизнедеятельности, или попросту отвратительно пахнувшим уличным мусором.
И снова у одинокого путника засвербело под ложечкой, несильное тело охватилось неприятной нервозной дрожью, необъяснимой и жуткой, а смятенные мысли наполнились сверхъестественным страхом, холодившим душу