Метаморфозы греха. Александр Евгеньевич Покровский

бальзаковского возраста. Немногочисленные, хотя довольно крупные бородавки придавали ей сходство с огромной жабой, отвлекая всякое внимание на себя. Характером, вернее, норовом Алёна Дмитриевна была крута, поэтому если нечто шло наперекор её убеждениям или просто вызывало хотя бы мнимый повод, то неминуемо вспыхивал пожар. И счастлив был обидчик, коль услышал лишь отборную матерщину в свой адрес. Случались прецеденты, когда немолодая, но полная сил женщина могла выписать «каналье» хорошую пощёчину по одной щеке или звонкую оплеуху по другой. Однажды, будучи в нетрезвом состоянии и при паршивом настроении, на вопрос одного смельчака, пьяна ли она, Алёна Дмитриевна решила «разыграть сценку». Представив себя Наполеоном Бонапартом, а обидчика Кутузовым, отступающим от Бородина, она гналась за ним, крича на весь бельэтаж, что тот-де «одноглазая змея» и «позорный боров». И только старательная уборщица с мокрой тряпкой смогла остановить энергичного полководца, организовав для него собственное Ватерлоо. Конечно, если бы Алёна Дмитриевна добилась своего, то никто не стал бы спускать выходку на тормозах. Однако неудача в одном сменялась удачей в следующем, и ссылка на остров Святой Елены сменилась на дисциплинарное взыскание. Очередное.

      По профессии эта замечательная женщина значилась педагогом, точнее, учителем русского языка и литературы. Как она им стала, история довольно тёмная, поросшая слухами и домыслами. Вообще же из её прошлого до начала работы в учебном заведении известно преступно мало, особенно рядовым посетителям «лицея». По одной из версий, папа будущего педагога служил полковником МВД ещё во времена «застоя», поэтому прикрывал молодую студентку в университете. Патрону, конечно же, не сильно нравилось активное пьянство дочурки при параллельном потреблении различных интересных веществ всех доступных расцветок, форм и агрегатных состояний. Но любил он её особенной любовью, найдя в ней замену почившей жене. К тому же, в отличие от нас, слухам страж правопорядка не верил, справедливо полагая их наветами от недоброжелателей. И лишь некоторые личности из преподавательского состава знали её истинную историю от «а» до «жо» …

      ***

      Тогда выдался особенно дрянной октябрьский денёк. С утра шла мерзкая морось, которая пробирала случайного прохожего до костей. Провинциальные дороги, вернее, направления зияли воронками, будто бы город недавно подвергся ковровой бомбардировке. И все они до краёв заполнились грязной водой, размывшей их глиняные своды и превратив всё в уродливое месиво. Вообще же провинциальный город Ж. в глубокой осенней депрессии представлял собой печальное зрелище – серое небо, дождь. Про то же, что творилось под ногами, в приличном обществе лучше промолчать. Если коротко, то весь город заболел осенней хандрой, краёв которой не виднелось.

      Алёна Дмитриевна проснулась в тяжёлом чувстве: голова была что твой чугун, ноги ватные, руки же при малейшей попытке сделать какую-либо манипуляцию опускались. Ноги свесились с измятых простыней, нащупав на полу батарею пустых и не совсем бутылок.