2. Немного о черном юморе.
Сколько они так шли? Лон не знал. Несколько дней? Да, наверное. Время смялось в какой-то невнятный рыхлый ком. Сознание плыло, и веревки эти, демоны их порви, нещадно натирали руки.
Да что ж так хреново-то? Он же лесянин, дитя природы, не то что эти изнеженные жители королевства или вольных городов. Этим остаться без ужина уже катастрофа. А он человек по определению жилистый, выносливый. Что ему несколько дней без еды? Тьфу и растереть. Тем более, что воды давали от пуза.
А что ж не давать ее? Осень, дожди… на дороге лужа на луже. Залейся воды!
Как они вообще влипли-то?
Ничего толком не вспоминается, как будто или пьян, или с крутого похмелья. Вот продала их ватага свою добычу – орехи, грибы, травы съедобные и целебные… улиток продали, говорят, они в королевстве самый наикрутой деликатес… ну и еще много чего по мелочи.
Продали как обычно кабатчику с восточного купеческого тракта. Был тот как-то странно благостен, почти не торговался, цену дал против ожидания хорошую и даже угостил в честь давнего сотрудничества.
А дальше что?
Мысли перебил жгучий удар кнута.
– Спишь на ходу, падаль?
Лон поднял голову, глянул на откормленную рыжебородую харю разбойника.
– Что б тебя все пять пятизубых пятилапок на пятью пять частей разорвали, – хрипло выругался он, – А потом кусок за куском проглотили и…
И зашипев заткнулся – бандит еще раз огрел его кнутом.
– Полегче, – прикрикнули на того. – Совсем товар испортишь.
Товар?
Ну да, а кто же они еще? Их продадут. Продадут в Черный орден на алтарь.
Лон снова зашипел сквозь зубы. И опять огреб кнутом поперек спины.
Рабы еле тащились, хоть бей их, хоть не бей.
– Мы так никогда не дойдем, – сердито фыркнул Одноухий. – Они хоть не передохнут по дороге?
– Не-а, – Полторы Морды зевнул во всю рыжебородую пасть. – Не боись, не передохнут. Не в первый раз таких ведем.
– Вернемся – самолично дам этому толстобрюхому кабатчику в харю, – не мог угомониться Одноухий. – Покупает самое дешевое сонное зелье, а товар потом с полдекады очухаться не может. Он экономит, а нам тут мучайся. Как же меня достало с ними корячиться! – взъярился вдруг он и замахнулся кнутом.
– Ща последнее ухо оборву! – рыкнул на него Жаба, поставленный атаманом в этом походе за старшего. – Сказано – товар не портить. Он в этот раз и так … не очень.
– Когда ж мы этих задохликов наконец сбагрим?! – никак не замолкал Одноухий.
Это он зря сказал. Боги не любят необдуманных пожеланий.
– О! У мальчиков проблемы? – осведомился вдруг веселый голос. – Может пособить маленько?
Никого не было на этой полянке. Вот только что не было.