Каменный уголь, сланец, скат затяжной тайги…
Кто от кого посланец в но́чи, что недолги?
Слишком недо́лги ночи. Скос зазеркалья слеп.
Кто здесь кого морочит? Чей там на небе серп?
Кто здесь кого обводит на́ спор и второпях?
Те, кто в стволы уходят, встали на всех путях.
Не по погоде время, не по аршину свет.
Кто же его измерит? Кто не с тобой в родстве.
Замкнутый и колючий, скрыт вековой корой,
он времена обучит в новый облечься крой.
Перевал Дятлова
1
где бог слепой горы
и племя левых плевел
по реперу коры
идет меловый север
слоятся города
окаменело око
каленая вода
у ложного потока
и под проломы хвой
на перегоне марта
граничный вестовой
подкладывает карту
2
вот что начертано на воде
имя мое нигде
имя давно потерялось там
где хорошо клестам
кедр односложный клейменый ветр
что там за километр
если за кедром земля висит
господи пронеси
«ты восходящий вне…»
ты восходящий вне
по облаку лекала
смотри как наравне
зегзица возникала
выплескивала плоть
звучащую резную
а время потекло
в закраину лесную
«К золоту, брошенному на сердцевину рек…»
К золоту, брошенному на сердцевину рек,
Останцам каменноугольным вопреки,
Смотри – подмешан краеугольный снег,
Вытянутый по образцу руки.
По образу золота – чуть взлохмаченный диск,
Прячущийся за взвешенной пеленой.
Воды идут себе, плавно идут на риск,
Тонкий, двоякодышащий, затяжной.
На обоюдоострые зеркала,
Выкроенные из череды долин,
Падает, обратно врастая в себя, скала –
В ней резвится дельфин.
Кто распахнет контуры облика моего?
Кто заведет в самую глушь вещей?
К расщебетавшейся отмели вековой,
Где обрывается всякое «вообще».
Согнуто время по образу ртутных жил.
Выгнуты реки по слову «наперечет».
Так оно будет, сколько бы ты ни жил.
И ничего. И тишина течет.
«Когда мы живем по точеной траве…»
Когда мы живем по точеной траве,
На самой зеленой канве,
Тогда возникает, высок и лесист,
Из воздуха зоркого лист.
О как же он прям в затяжной немоте,
А мы уже будто не те.
Как будто не та уже наша канва,
Как будто она не права…
«о мы плывем в крестоцветы сквозь сон сквозь соль…»
о