– Я пытаюсь понять, Кас!
Я открыла глаза и внимательно посмотрела на брата.
– Ладно. Давай еще раз.
Джейми стукнул меня по бедру.
– Сейчас немного по-другому, но я думаю, это потому, что я видела, как ты это сделал.
– Ты что-то почувствовала?
– Нет… Не знаю. Я не знаю, как это описать.
– Сможешь заснуть? Ты вспоминаешь несчастный случай, поэтому тебя мучают кошмары?
Я покачала головой и поведала Джейми, что мне никогда не снилось утро в Пимлико, когда меня сбила машина. Мне снились Дом и Гай, мы снова были в больничной палате. Иногда мне снился Шон. Я убеждала себя, что мне лучше без него. Хотя в глубине души я понимала, что меня ранило то, как он со мной поступил. Ночами я часто думала, что бы я сделала, будь я на его месте. Любила бы я его, как прежде?
– А ты бы смог встречаться с девушкой в инвалидном кресле, Джейми?
– Я даже не знаю. Думаю, да. Главное же – человек, а не его ноги. То есть, конечно, хорошие ноги никому не помешают, но… Не хочешь посмотреть какой-нибудь фильм? – торопливо затараторил он, заметив, что я вот-вот расплачусь.
Мы часто смотрели телевизор в моей комнате, когда он приезжал на выходные.
– Но мы уже посмотрели все фильмы, которые у нас есть.
– Нет, – замотал головой Джейми. – Я купил новые.
В следующую минуту он уже притащил в мою комнату свое полосатое одеяло, держа в зубах бокс с DVD. Джейми поставил диск в проигрыватель и устроился на полу. Он постоянно оборачивался ко мне, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке.
– Спасибо тебе, Джейми, – сказала я. Я испытывала теплое чувство привязанности к брату. – И извини, если я иногда разговариваю с тобой командирским тоном.
– Ничего страшного. Ты моя сестра и можешь командовать мной сколько угодно. Я все равно тебя люблю.
Именно в этот момент я поняла, почему мама так сильно любила Джейми. Он был ее бесхитростным славным мальчиком. Совсем как папа.
Рядом с ним я даже не заметила, как уснула.
5
Стены папиного кабинета были увешаны черно-белыми набросками его любимых зданий: флорентийский собор Санта-Мария-дель-Фьоре, собор Святого Павла, здание британского парламента, отель «Савой», собор Парижской Богоматери. Хотя окно было открыто, в комнате стоял едкий запах сигаретного дыма. Рядом с телефоном стояла гранитная пепельница, около которой лежала пачка сигарет. Когда я попала под машину, папа снова начал курить. Мама только для порядка делала вид, что это ей не нравилось.
Находясь в его кабинете, я всегда ощущала светлую ностальгическую тоску. Эта комната напоминала мне о школьных годах, проведенных в Лондоне. Папа работал за письменным столом и разрешал мне делать домашнее задание, сидя рядом с ним. Мне нравилось наблюдать, как он сосредоточенно работал за своей чертежной доской. Тогда он носил длинные волосы и бороду, и мы часто слушали записи его любимой группы – «Роллинг Стоунз»[4]. Потом он доставал щепотку табака из ящика стола и сворачивал самокрутку. Докурив ее, он разбрызгивал по комнате освежитель.
– Только