Служащие в панике бродили между колон, невидящими глазами оглядываясь по сторонам, но тут же один за другим падали замертво на белый мраморный пол, словно парализованные мухи, ставшие жертвой паучьего яда. Даже регистраторы, прячась за толстым стеклом своих кабинок, сейчас метались по тесным рабочим отсекам, пытаясь скрыться от невыносимого, вызывающего страх и отчаяние звука, но вскоре так же медленно сползали на пол без чувств.
Я, превозмогая боль, огляделась по сторонам и поняла, что в отсеке помимо меня и офицера больше никого нет. Все возможные свидетели этого события были ликвидированы заранее. Очень удобный подход, не нужно потом никому ничего объяснять. Закон останется непреложным, как и репутация Совета, а о мятежнике завтра никто и не вспомнит. При условии, что кто-то из сотен лежащих сейчас на полу завтра утром проснется. Если нет – заменят другими. Механизм должен и будет работать, а сломанные детали окажутся на свалке. Незаменимых нет.
Непонятно оттуда, словно из пустоты, рядом с офицером появились солдаты. Служители держали жезлы впереди себя, в любой момент готовые выстрелить на поражение, но, почему-то, не делали этого, словно ожидая приказа офицера. Они взволнованно оглядывались по сторонам, как огромные псы, загнавшие дикого зверя в ловушку и ждавшие команды вожака.
Но вожак почему-то медлил.
Я все еще медленно шла вперед под прицелом дюжины направленных на меня жезлов и уже почти добралась до границы первого уровня, прямо к небесному своду, как вдруг снова почувствовала острую боль в голове, что постепенно растеклась по всему телу.
– Каратель 317, – зазвенел в пространстве чей-то голос, заставив меня вздрогнуть, – Приказываю прекратить сопротивление!
Я, обхватив голову дрожащими руками, отчаянно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, откуда доносился этот зловещий звук, но казалось, что он звучал прямо во мне. Ни солдаты, ни офицер даже не вздрогнули, лишь стояли, невидящими глазами глядя перед собой, как лишенные жизни манекены.
– Каратель 317, сложите оружие. Повторяю, сложите оружие.
– Я буду говорить только с Советом! – ответила я, все ещё, словно загнанный в западню зверь, лихорадочно оглядываясь по сторонам, но каждое мое движение болью отзывалось в висках, и, казалось, что моя голова сейчас разлетится на части, словно расколотый надвое грецкий орех.
Голос снова разрезал тишину, отозвавшись во мне новой порцией боли.
– Каратель 317, сложите оружие. Мы гарантируем Вам безопасность.
От этих слов я невольно улыбнулась, но улыбка моя была больше похожа на звериный оскал.
– Вы осудили не того! – закричала я в пустоту, – Слышите? Устройте мне встречу с Советом! Я докажу это!
– Каратель