Поскольку у моей мамы были проблемы с почками, то последние два месяца беременности она провела в больнице, под присмотром врачей. Бабушка, дедушка и тётя Изабелла навещали её по очереди, выводя гулять в парк при больнице. И вот в одну из таких прогулок бабушка и моя мама присели на скамейку отдохнуть и заметили фотографа, который снимал свою беременную жену на фоне фонтана и зелени. Его жена, видимо, устала, и он дал ей передохнуть, отправившись искать новый фон. Тут-то он и обратил внимание на мою маму. Подошёл, представился, сказал, что она очень похожа на Деву Марию и попросил разрешения её сфотографировать. Мама засмущалась, а бабушка, чтобы сделать дочери приятное, дала фотографу разрешение. Он попросил бабушку покинуть скамейку и сделал несколько снимков. Через неделю он принёс с десяток фотокарточек и оставил свою визитку на случай, если моя мама захочет сфотографироваться уже с родившимся младенцем.
Так появилась та фотография, что бабушка хранила в красивой резной деревянной рамке. Мама на ней была прекрасна, а то, что фотограф увидел в ней Деву Марию, ещё больше придавало шарма композиции. Я мог часами смотреть на эту простую женщину в цветастом сарафане, с распущенными волосами, незатейливо спадающими на плечи. Много раз я представлял, что было бы, если бы моя мама не умерла. Я мечтал, как выиграю в лотерею много денег и куплю ей красивое платье и дорогое ожерелье, которое сделает её неотразимой. Моя мама не была красавицей, и я считал, что в дорогом наряде у неё больше шансов понравиться моему отцу. Я был уверен, что он бы влюбился в неё и они бы поженились.
О полноценной семье я тоже часто мечтал. Я представлял, как мы с отцом рыбачим у старого моста и гоняем мяч во дворе, ходим по субботам на матчи – он в качестве футболиста, а я в качестве зрителя, – смотрим фильмы, которые терпеть не могла тётя Изабелла. Я фантазировал, как мы с папой и мамой по вечерам прогуливаемся по городу, а иногда они оставляют меня дома, а сами отправляются на вечерний сеанс в кино, или в театр, или на дискотеку. Уж они бы не ссорились, как бабушка с дедушкой, и не забывали бы обо мне на Рождество, как тётя. Хотя… ей, наверно, я должен сказать спасибо, иначе в моей жизни никогда бы не появился Джанлука Менотти.
Так, размышляя и мечтая, я добрался до последней витрины и увидел тот кулон, который навсегда запал в моё сердце. Ничего особенного в нём не было – каплевидной формы золотая подвеска, украшенная мелкими бриллиантами, а в центре – какой-то голубой камушек. Незатейливое украшение, ничего вычурного, ничего такого, что бы притянуло взгляды миллионов, но именно его я бы подарил маме. Этот кулон был такой красивый и трогательный, что у меня даже слёзы навернулись. Если бы не Джанлука, я бы, наверное, позорно расплакался посреди магазина.
– Франческо! – услышал я голос футболиста. – Иди-ка сюда!
Слёзы