И является ли эффективным применение военной силы в отношении населения страны, подверженной оккупации, не порождает ли такое применение нарастание волны сопротивления? Не случайно в упомянутом выше полевом учебнике утверждается, что иногда чем более мощная сила используется, тем менее эффективной она становится.
Свои парадоксы содержит и внешнеполитическая задача геополитики.
Если хотя бы один руководитель суверенного государства не испугается, то он может «испортить» всю геополитическую игру.
Фукуяма не заметил геополитического аспекта проблемы. Он рассматривает проблему будущего с социально-классовых и идеологических позиций. Но такой подход уже не отвечает глобальным аспектам современного исторического процесса. Проблема идеологии будущего «угасает» в информационных механизмах современной геополитики. Она играет подчиненную роль.
В ситуации реальной геополитической игры исчезает определяющая роль как «левых», так и «правых», как христиан, так и мусульман. Они превращаются в средство геополитической игры, в которой особая социальная роль идеологии становится не нужной. Ключевое значение приобретает определение «чужого», представляющего в геополитической игре очередную «угрозу». Соответственно задача состоит в создании его негативного образа, как «угрозы», подлежащей элиминации. Таким образом, идеология подчиняется смене дихотомии образов.
Формирование дихотомии образов оказывает все более глубокое влияние на глобальную жизнь. В силу реальности процессов глобализации человек оказывается включенным и материально, и информационно в глобальную смертельную игру. Жизнь страны и каждого гражданина этой страны основывается на формировании состояния социально-психологического транса, связанного с возникающей угрозой выживания себя, своего тела, своей семьи, своих друзей и близких, а значит, и сограждан.
Глобальные игроки всматриваются в виртуальную реальность, оценивают состояние будущего и пытаются определить наиболее выгодное направление стратегической политики. Современная геополитическая игра может принимать как военные, так и экономические, информационные формы. Суть дела от этого не меняется. Виртуально все включены в глобальную игру. Смысл игры видится в постоянном состоянии войны различными средствами и с различными геополитическими «противниками». Эти противники определяются постоянным победителем. Именно он обладает правом выбора очередной геополитической мишени. Не столь важно, является ли она реальным геополитическим противником. Важно то, как она будет определена. И это определение начинает диктовать характер складывающихся в мире международных отношений. Победитель в глобальной игре «забирает всё». В этом происходит реализация метафизики абсолютной выгоды.