На самом деле общего между упомянутым в заглавии рассказом Виктора Петровича Астафьева и романом блистательной, пулитцероносной и, к сожалению, недавно ушедшей от нас американской писательницы Харпер Ли «Убить пересмешника», речь о котором пойдет сегодня, не так уж много. Просто в обоих случаях образ безвинно погибшей птицы как бы подчеркивает бессмысленность и неоправданность любого насилия, напоминая, что жизнь есть высшая неразменная ценность, распоряжаться которой по прихоти или произволу нельзя от слова «совсем».
Итак, о чем роман? Юная Джин-Луиза Финч по прозвищу Глазастик (в оригинале – Скаут, то есть прозвище характеризует не столько размер или красоту ее внешних рецепторов зрительного анализатора, сколько способность подмечать то, чего другие по каким-то причинам видеть не могут или не хотят) вместе со старшим братом Джимом постепенно взрослеют на фоне пасторальных пейзажей патриархального американского Юга. Жизнь не устает удивлять Джин и Джима: преподносит им сюрприз за сюрпризом, преподает урок за уроком, и постепенно брат и сестра открывают для себя таинственный мир взрослых, состоящий из таких непонятных пока для них вещей, как социальное неравенство, расовая дискриминация, несправедливость, насилие и т. д.
При всей неоднозначности этих открытий, при всей мрачности и даже жестокости некоторых событий книга получилась на удивление светлая и добрая. Мир взрослых показан через призму взгляда ребенка – взгляда мудрого, понимающего и чаще всего прощающего. Роль своеобразного нравственного камертона играет в книге отец Глазастика и ее брата – адвокат Аттикус Финч. Именно ему предстоит фактически в одиночку встать на защиту темнокожего молодого человека, обвиненного в изнасиловании белой женщины. Согласно тогдашнему законодательству и тогдашним обычаям южных штатов выбор у парня был невелик и в любом случае незавиден: либо скорый и неправый официальный суд и благословленная конституцией казнь на электрическом стуле, либо еще более скорый и неправый суд Линча и тогда – веревка на ближайшем дереве.
Над этим романом, что называется, звезды сошлись. Все, что для любого другого автора в любом другом произведении было бы смерти подобно, здесь кажется естественным и уместным. Строго говоря, книга Харпер Ли – классическая проба пера, сотканная из сплошных несовершенств и благоглупостей, но подано это все настолько искренне, с таким простодушием и доверием к читателю, что рука не поднимается сказать что-нибудь еще, кроме растроганного «Ах!». Даже откровенно нелепая, гротескная сцена ковбойского поединка подслеповатого Аттикуса с бешеным псом, которая заставила бы покраснеть любого создателя третьесортных вестернов, с легкой руки Харпер Ли воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
В одном из редких интервью писательница опровергла предположения об автобиографическом характере