Жизнь человечья коротка;
Как снег, она пройдет,
И на меня вновь на века
Забвение падет.
Так было, но один хитрец
Мне обещал Тебя.
Бессмертным будешь ты, юнец,
Таким же, как и я.
Возьми же красную звезду;
Под стали шум и звон
Тебя, мальчишка, возведу
Я на высокий трон.
Г
лава 1. Храм у леса Магров
Когда истинная история забывается, появляются религии, хранящие обрывки правды о тех, кто сотворил мир и управлял им многие тысячи лет. Но способов отделить крупицы истины от сора лжи и фантазий у адептов этих религий нет. В итоге они гадают, они делают заявления без доказательств и спорят, спорят, спорят, с каждым столетием все громче, все яростнее. А потом – воюют, ведь спор, основанный на бездоказательных «истинах», не разрешить иначе. Так пал мир-первоисточник, дети мои. Последует ли Омнис по его пятам? Вам решать. Не забывайте жестокой правды.
Хансай Донал. Запретная книга Омниса
Счастлив тот, кто видел лес Магров весной, когда фиолетового и белого в нем куда больше, чем зеленого. Так цветет луговой вид диадем – причудливых деревьев с висячими кончиками тонких ветвей, с которых каждую весну фиолетовые лепестки всех оттенков летят, словно снег. Каждому найдется, о чем подумать в этом лесу, особенно тому, кто идет нелегким путем милосердия. Воинов, сохраняющих жизнь можно часто увидеть на извилистых тропинках леса Магров. Они носят простую одежду и ведут простую жизнь. Порой единственный знак их отличия – это плоский ободок металла, заменивший на их мече гарду. Гарду со своих катан эти воины всегда снимают, чтобы получить выход на незаточенную сторону лезвия, которой безбоязненно можно коснуться ладонью. Есть много приемов, использующих этот переход, и эти приемы способны сохранить жизнь и дать кому-то второй шанс. Это нелегко; убить человека куда проще, чем спасти. Но самая большая трудность Пути в том, что нельзя спасти всех. Воин, сохраняющий жизнь, порой вынужден убивать.
В тот день сквозь цветущий лес Магров пролегли десять разных дорог. Десять мастеров со своими учениками прибыли на судьбоносную встречу во дворе тихого храма Жизни. Этот храм не был посвящен какому-либо божеству, а прославлял саму жизнь как величайший дар и величайшее таинство. Во дворе храма вели тренировки четыре дюжины юных воинов с мечами без гарды. Тем временем старшие Сохраняющие жизнь бродили по извилистым тропинкам леса Магров и коротали время за философскими беседами о тяготах Пути и смыле жизни. И над всем безмятежно цвели бесчисленные луговые диадемы. Опавшие лепестки покрывали тропинки мягким ковром, в котором тонул звук шагов. Цветочный аромат царил над всем.
Древний, но шумный город Фираска отсюда виделся блестящей горсткой кубиков, разбросанных по далеким холмам. И верно: юных Сохраняющих Жизнь, едва ступивших на Путь, до поры до времени не должна касаться городская суета.
Солнце еще только поднималось над горизонтом; желто-алая звезда, отраженная тысячи и тысячи раз в капельках холодной утренней росы. Этим зябким весенним утром двое мужчин на балконе храма Жизни кутались в теплые плащи, ожидая припозднившихся гостей. Первый был сед и стар, хотя старость не испортила его уверенной гордой осанки и не посмела тронуть небесной ясности глаз. Его звали Сайнарнемершгхан Сайдонатгарлын (в миру он был больше известен его псевдоним – Хансай Донал), и он легко мог проследить историю своей семьи на три тысячи лет назад, до самого Эрхабена. Второй был высок и суров; черты лица выдавали в нем родственника Сайнара, седина едва коснулась висков. Этот человек пришел к храму первым из всех десяти, что ожидались здесь. Его звали Кангасск Абадар.
– Ты, сынок, всегда был первым, – загадочно улыбнулся ему Сайнар и добавил: – Как, должно быть, и твой ученик… Я давно не видел твоего парня. Расскажи мне о нем.
– В моем Джуэле течет кровь файзулов, – скрестив руки на груди, гордо произнес Абадар, – и этим все сказано. Он сильный лидер. У себя на родине, за краем карты, парень давно бы вел за собой дикие армии.
– Для начала он поведет отряд из девяти мальчишек, – с ехидной веселостью усмехнулся Сайнар. – Поглядим, так ли это будет просто.
– Куда ты задумал отправить их, отец? – с сомнением спросил Кангасск Абадар. В голосе его звучали скептические нотки; во взгляде читался вызов. – И не рано ли? Из всех десяти взрослые сейчас только трое… ну ладно, еще парню Мажесты шестнадцать; пятнадцать парню Орлайи. Остальные пока совсем дети.
– Не время спорить со мной, сын, – ласковым тоном предупредил Сайнар, точно тупой стороной меча повел по шее, – я всё-всё объясню, когда соберутся все десять. Да! и для начала взгляну повнимательнее на ваших мальчишек.
***
Ученики десяти детей Сайнара впервые увиделись только в библиотеке храма. Солнце стояло высоко, в стрельчатые окна бил яркий свет; в теплых золотых лучах плясали пылинки. Так получилось,