Таким образом, термин «разделенное общество» фиксирует лишь часть партикуляристских практик, фрагментирующих политическое общество, однако это именно те практики, для которых характерно наличие относительно устойчивых сегментов (или фрагментов)5, поскольку именно примордиальные связи оказываются наиболее устойчивыми и интенсивными по сравнению с другими типами партикуляризма. Не случайно подавляющая часть литературы посвящена примордиалистской фрагментации, и именно на нее будет сделан акцент в данной работе.
Проблема операционализации. Одна из ключевых проблем, которые возникают при исследовании фрагментации политического порядка, связана с разработкой операциональных показателей, которые дают возможность более или менее точно фиксировать фрагментацию. Очевидно, само по себе наличие разнообразных социальных групп, даже таких ярко выраженных, как религиозные и этнокультурные, не является валидным индикатором фрагментации, так как групповые идентичности отнюдь не обязательно актуализируются в политических взаимодействиях. Поэтому возникает вопрос, каким образом из всего разнообразия примордиальных групп выделить те, которые фрагментируют политическое общество.
Как это часто бывает при операционализации понятий, найти какой‐то один валидный показатель весьма проблематично, поэтому исследователи полагаются на комбинацию индикаторов. Этот подход применяется, например, группой исследователей из университета Мэриленда (США), где уже многие годы реализуется Minorities at Risk Data Generation and Management Project (MAR)6. Созданная и постоянно обновляемая база данных охватывает все страны с населением более полумиллиона человек и включает этнические меньшинства и религиозные секты численностью не менее 100 тысяч человек (составляющие не менее 1 % населения). Особое внимание уделяется тем группам, которые подвергаются дискриминации и ведут борьбу за свои права. В 2003 г. было выявлено, что из 700–800 меньшинств, соответствующих