Они нежны,
Как бабочки-однодневки,
Как напевы древние,
Заставляющие плакать,
Прозрачны,
Как шёлковые воды,
Свободны и священны,
Как колеблющиеся
Колосья в поле,
Они – свет,
Противостоящий мраку…
Моей маме
Над городом тьма ночь прядёт,
А ты не спишь, не спишь ты, мама…
Твой взгляд во мраке меня ждёт:
Так в мире ждут одни лишь мамы…
Ты миллионы свеч зажгла —
Молилась за меня ты, мама…
Я пальцы целовать пришла
Твои божественные, мама…
Снег, что валил, дождём уж стал,
И лето превратилось в осень,
А ты ночь вобрала в уста,
И за меня у Неба просишь…
Поёшь ты песню, в ней лишь грусть —
Душа твоя вся в ностальгии,
Меня ты ждёшь, когда приду:
Желаешь мне пути благие…
Рву нежно-яркие цветы
С полей родимых для тебя лишь,
Чтоб бросить их к ногам святым —
Моя Шушáн[1], в цветах витаешь…
Над городом тьма ночь прядёт,
А ты не спишь, не спишь ты, мама…
Со мной останься, грусть пройдёт:
Я без тебя несчастна, мама…
Ковёр
В дни июльские
Знойные бабка
По утрам,
Встав на самой заре,
Подметала весь двор
И гладко
Расстилала ковёр во дворе…
На колени встав,
Точно в молитве,
Протирала узоры подряд,
И работа весь день
Могла длиться
Под прозорливый
Бабушкин взгляд…
Протирала узор
Она каждый,
И водой омывала потóм,
Проводила по ним
Тряпкой влажной,
Будто шаль вышивала
С добром…
И так нежно касалась
Всех впадин,
И с улыбкой сердечной такой —
Так, наверно,
Готовят на праздник
Стол хозяйки
С огромной душой…
Озорные мы внучки, мешая
Ей, толклись рядом
С нею крутясь,
И босыми ногами вставая
На ковёр,
Вдруг пускались в пляс…
Было весело нам
С нашей бабкой,
Босоногой топча
Детворой
Этот добрый ковёр
Рядом с бабкой,
Нашей доброй
И милой, родной…
Отгоняла нас всех
Она палкой,
Но с улыбкою —
Доброй, живой…
– Убирайтесь, негодники, быстро,
Не мешайте помыть
Мне ковёр! —
Но в глазах были
Добрые искры,
И был радостен
Бабушкин взор…
И когда чистотою блестели
Все узоры ковра
На подбор,
Проводила по ним
Тряпкой белой,
А потом звала
Деда во двор…
И, повесив