Сила семейных уз. Почти достоверная история нескольких поколений одной семьи. Аркадий Клинов

в документе ошибки не произошло. Каждый член семьи в паспорте числился евреем. Правда из-за этой чисто русской фамилии я на протяжении всей своей жизни испытывал всяческие неудобства не раз и не два. Но об этом расскажу в других, более подходящих к рассказу эпизодах. Кстати, была ещё одна веская причина, почему отец не стал ратовать за исправление изменённой фамилии. Но об этом тоже позже. А пока будем все вместе довольствоваться данным на то время объяснением отца.

      Рассказывая об отце, да и о дедушке, я не могу не описать их чисто внешние характеристики. Оба голубоглазые привлекательные брюнеты, хоть и невысокие, но можно сказать рослые, были они по комплекции чуть полноваты, правда не рыхлые. Дед, так тот вообще отличался необычайной силой. О его богатырской мощи я не только узнавал из рассказов родных дядек, тётушек, да и самого отца, но и сам несколько раз был тому очевидцем. Отец тоже не был «хилым», однако не шёл ни в какое сравнение с дедом. При всей этой незаурядной силе дед, как рассказывал отец, был чрезвычайно добрым и весёлым человеком. Помнится, как, приезжая в гости, он частенько показывал мне и брату «фокус», заключавшийся в том, что он при желании мог вытащить из уха один свой глаз, а затем водрузить его в пустую ямку для глаза, становясь таким образом обыкновенным «смертным» с двумя глазами. Зато по своей же воле мог стать одноглазым пиратом и до нас, детей трёхлетнего и четырёхлетнего возрастов, конечно, никак не доходило, что дед был просто одноглазым инвалидом со стеклянным муляжом вместо второго глаза. Как я выяснил, Голованевск, по сути, был местом лишь детских лет проживания отца. Семья их в полном составе в 1923 году перебралась в Одессу, город значительно «притихший» с окончанием гражданской войны, но тем не менее удивительно колоритный, благодаря смешавшимся в нём представителям разных народов. К тому времени у отца уже было три младших сестры. Он был самый старший и скорее всего именно поэтому самый серьёзный из всех детей. Потому ничего удивительного не было в том, что, когда отцу исполнилось восемнадцать, он с разрешения отца женился, а через год в его молодой семье родился сын, которого нарекли Виктор. Материально отец в то время уже не только не нуждался, но и самостоятельно обеспечивал семью, открыв небольшой ресторан в районе Греческой площади. В СССР в те годы проводилась политика НЭПа, разрешавшая частное предпринимательство, и отец, как и многие из его соотечественников, воспользовался разрешением свободной торговли. Его успех заключался в том, что он сумел наладить контакт с крестьянами Голованевска, к которым он ездил раз в месяц скупать излишки муки, картошку, другие не скоро портящиеся продукты. Однако уже через два года ресторан был национализирован в связи с постановлением, принятым в 1931 году о полном запрете частной торговли в СССР. Отец остался на должности директора ресторана, но теперь получал выделенную государством зарплату. Связи свои он, однако, сохранил, и ему удавалось сбывать излишки муки в виде мучных изделий в своём ресторане.