– Я желаю только одного – пусть меня признают тем, кто я есть на самом деле. Да, я выгляжу сейчас нищим, но все равно прекрасно знаю, что в действительности я самый настоящий принц. Если бы люди смогли увидеть и понять это, тогда все несметные богатства сего царства стали бы моими, – отозвался Аладдин.
– Так ты действительно желаешь, чтоб другие признали твое высочайшее происхождение и титул? – спросил джинн.
– Да, и более того.
– Тогда все твои пожелания, о юноша, – для меня приказ. Сядь у моих ног, дитя мое, пока я буду ткать узорчатый диван[1] моего повествования об удивительных чудесах и невероятных успехах, которые станут твоим уделом, когда ты научишься просить о том, чего ты хочешь в этой жизни. Я привел с собою многих из числа своих друзей, и эти достопочтенные люди готовы поделиться с тобой историями собственного успеха. Пристально всматривайся в эту волшебную лампу, сын мой, и наблюдай, как разворачивается наш рассказ о чудесных изменениях, которые всенепременно произойдут и в твоей жизни, коль ты тоже научишься просить.
Пока я не узнал, что могу безбоязненно просить обо всем, чего хочу, моя жизнь текла в покорности и смирении, а сам я как бы заранее вышел в отставку и удалился от дел – разумеется, не официально, но из-за этого ничуть не менее реально. Я молча согласился с тем, что не буду никому причинять неприятностей, не стану никого беспокоить, никогда не злоупотреблю чьим-либо вниманием, никогда не отниму у кого-то ни минуты времени и уж, конечно, не буду занудой и несносным типом, который проел всем печенку!
Мы с моей женой Джорджией рано связали себя брачными узами и сейчас живем по большей части в своем загородном доме, расположенном практически на самом берегу озера в западной части штата Массачусетс. Поскольку дом этот находится на довольно-таки крутом склоне холма и к нему не подъехать, мы ставим машину немного выше, непосредственно на обочине шоссе, а потом спускаемся по длинной лестнице прямо к кухонной двери. До ближайшего города от нас много миль, так что всякий раз, когда мы отправляемся туда за покупками и вместе ходим по магазинам, у нас в результате собирается никак не меньше десятка пакетов и бумажных мешков с продуктами и прочими припасами. И после того, как нам удается наконец попасть к себе, я, весь в поту, спешно перетаскиваю все наши многочисленные приобретения из машины на кухню, а Джорджия потихоньку распаковывает все сумки и раскладывает их содержимое по соответствующим полкам.
Подсознательно меня эта ситуация всегда раздражала. Мне приходилось, как проклятому, носиться под открытым небом вверх-вниз по лестнице, преодолевая бесконечное число ступенек, в то время как Джорджия занималась совсем легкой, на мой взгляд, работенкой – просто доставала разные вещи из пакетов и располагала их по местам. Особенно сильно я обижался в тех случаях, когда на дворе лил дождь или валил снег. Такая вот традиция сложилась у нас в семье,