– Кто он? – спрашиваю я ее, пока мы наблюдаем из своего укрытия за черноволосым мальчиком.
Мы лежим на животах под цветущим летним кустом с яркими красными цветами. Она совсем рядом со мной. Я слышу ее дыхание и вижу сдерживаемые слезы, которые блестят в ее глазах. Чувствую ее покрытые шрамами руки рядом со своими, ожоги еще не полностью зажили.
– Мой брат, – шепчет она. – Он сбежал в тот день, когда меня и мою мать повели на костер…
Маленький мальчик стоит в стороне от других детей. Он играет с веткой, рисует на песке фигуры. Он выглядит одиноким. Лицо у него серьезное, взгляд замкнутый. Ему довелось пережить уже немало страданий. Я помню его, помню как он убегал прочь от умирающих в деревне.
Она беспокойно ерзает на траве, ощущая непреодолимое желание вскочить, обнять его и заверить, что она в порядке, она жива, она любит его…
Но я ее останавливаю.
– А потом? – тихо спрашиваю я. – Потом что? Заберем его с собой в лес? Будет расти среди призраков?
Она стонет и закрывает глаза.
– Не знаю…
Из большого кирпичного здания за лугом выходит женщина. Она зовет детей, они все слушаются, и маленький мальчик – тоже. Он следует за остальными, склонив голову. Женщина ждет его, гладит по волосам и что-то дружелюбно говорит. Я вижу ее улыбку.
– Ему здесь хорошо, – тихо убеждаю я. – Что мы можем ему предложить?
Едва дверь за детьми и женщиной закрывается, над лугами повисает жуткая тишина. Лишь детские голоса приглушенно звучат из окон.
Она тут же вскакивает и бежит вниз по склону.
– Не надо, – шиплю я, но ее уже нет. Быстро следую за ней, догоняю у дерева и затаскиваю за его ствол. – Нас увидят!
Но ей все равно. Она становится на колени, дрожит, хватает ветку, которую всего несколько минут назад держал в руках ее брат. Опускаю взгляд вниз и вижу то же, что и она.
– Он рисует меня, – хрипло шепчет она. – Он рисует мою смерть!
Я смотрю на линии на песке. Они изображают колья и костер, горящие тела и пламя. Повсюду пламя.
– О боже.
Я опускаюсь на колени и хватаю ее за руку. Ни одно слово в мире не в силах облегчить ее боль. Я поднимаю руку и приказываю ветру задуть нарисованное пламя, заставляя исчезнуть колья, дым и хворост, гашу огонь и преображаю его, пока она и ее мать не встают рука об руку на покрытом цветами лугу.
Она рыдает, слезы капают на песок. Их я превращаю в маленькие розочки, которые обрамляют картину в форме сердечка.
Потом