Мы выехали на шоссе, Иваныч за моей спиной потребовал музыки («А то уснёшь, а я ещё жить хочу!»), я переключилась и стала тыкать пальцем в магнитолу. Обычно я слушаю всякое спокойное и умиротворяющее, на дороге хватает стрессов. Но тогда мне требовался настоящий тяжёлый рок, и я могла только уповать на то, что Иваныч не выпрыгнет из машины на полном ходу, разочаровавшись в моих музыкальных вкусах. Как назло, под утро все станции крутили медляки, я искала музыку, наверное, минут пять, пока не нашла подходящую. Долбили барабаны, рычали басы, певец неопределённого пола визжал что-то на английском…
– То что надо! – оценил Иваныч. – Теперь не уснём.
– Куда едем-то?
– В магазин. Лично я голодный.
А я-то думала: чего мне не хватает! Одним чаем сыт не будешь.
Круглосуточный магазинчик был на шоссе, достаточно просторный, чтобы вкатить кресло с Иванычем. Старик настоял, чтобы пойти со мной, не захотел оставаться в машине.
Мокрые кеды я пристроила на панель, отыскала наконец представительские туфли на шпильках (что было!) и даже подтёрла влажными салфетками потёкшие брови. Сойдёт для магазина.
На парковке было ещё машин пять, даже много для такого магазинчика в это время. Ничего, там широкие проходы, протиснемся. Когда толкаешь коляску, начинаешь думать о странных вещах. Например, о том, что автоматические двери не срабатывают. Пришлось толкать обычную, в четыре руки мы кое-как справились, вошли.
В магазине был уютный приглушённый свет, тихонько играло радио. Песенка показалась мне знакомой. Кассирши на месте не было, но я не сразу это заметила: меня привлекла движуха в глубине зала. Дальше по проходу в лабиринте стеллажей кто-то громко перекидывался шуршащими пакетами, коротко перекрикивался и громко ржал. Покатилось что-то стеклянное, шмякнулось – и разлетелось вдребезги.
– Погоди, там ещё кто-то пришёл!
– И что?
Я не видела лиц, но шума они производили на весь магазин. Самым умным было бы не связываться и пройти мимо по своим делам. Я поставила Иванычу на колени весёлую оранжевую кошёлку и кидала туда нарезки колбасы и сыра… Ещё хлеба надо, и печенек, и чая… Всё это было дальше.
Совсем рядом, по ту сторону стеллажа, шумно сдвинулась большая коробка, что-то грохнуло и посыпалось, раскатываясь по полу весёлым монпансье. Нас потеснил и обогнал дядька с тележкой (в тележке была детская смесь и огромная упаковка туалетной бумаги), на секунду мы встретились глазами, и взгляд у него был безумный.
– Кто