Любовь может превратить нас в военных преступников. Панель ожила, показав три непрочитанных сообщения, одно из них – напоминание, что через час начнется моя сессия вопросов-ответов в прямом эфире с избранными землянами. Трансляция моего общения с обычными гражданами – детьми в футболках с моим изображением, женщинами, называвшими мою жену «счастливицей», людьми, которые задают простые вопросы вроде «пью ли я пиво» и «как я справляюсь без душа». Техники сглаживали мои изможденные космосом черты, так болезненно подчеркиваемые высоким разрешением, накладывали фильтры и ретушь, чтобы кожа выглядела свежей и натянутой, ибо чего стоит герой, теряющий привлекательность?
– Я пас, – ответил я на напоминание Петра.
– Тощий человек, ты уже признал мое существование, – продолжило существо. – Неразумно с твоей стороны снова его игнорировать.
Я запустил бутылку из-под виски дрейфовать, но с куда большим удовольствием расколотил бы ее о стену.
– Сочувствую насчет твоего партнера женского пола. Похоже, ваши социокультурные ритуалы конфликтуют с биологической реальностью.
Я посмотрел на него. Голос был тонкий, похожий на детский, но каждое слово сопровождалось низким рычанием, будто у неисправного радио. Зубы стиснуты в судорожной ухмылке, все глаза моргают одновременно.
– Что это было?
– Прости, что?
– Что ты со мной делал? Я это чувствовал.
– Я путешественник, – ответило существо.
– Доктор Куржак будет в восторге, – заметил я. – Это полностью соответствует его ожиданиям. Переживание старых травм, персонификация страхов, вот ведь сволочь.
– Как бы ты ответил? – спросило оно.
– Никак.
– Да. Твой разум кишит такими ответами. Пусть бурен рек водоворот, но у плотины свой расчет. Так написал один земной поэт.
– Меня мучают газы. Я вымотался.
– Чрезвычайно важно, чтобы мы говорили друг с другом.
– Мне надо поспать, и ты пройдешь. Как боль в животе.
Я выбрался из кресла и поплыл по Коридорам 2 и 3 обратно в свою каюту, где ждала Утроба, космический мешок. У многих чешских детей имелась ее копия, только горизонтальная, спокойно лежавшая на их кроватях. Я пару раз оглянулся – убедиться, что существо следует за мной, все восемь ног плавно гребли туда-сюда, туда-сюда, как весла на древней военной галере. Похоже, оно могло удерживать направление и высоту, невзирая на невесомость,