– Ребенка возят в клинику всегда в один и тот же день недели? – спросила Мари, делая записи в маленькую книжечку.
– Да. И в одно время, ровно к одиннадцати тридцати. Главный врач доктор Менгден помешан на пунктуальности.
– Девочку похитили перед уколом или после?
– После. Они с няней вышли в парк погулять около пруда. Подробностей в телеграмме не было, но я могу их затребовать. На первой же станции получим ответ.
– Пока не нужно. Довольно знать, что по крайней мере в течение недели за здоровье ребенка можно не опасаться.
– Вы думаете, это может продлиться целую неделю? – в ужасе вскричала мать.
– Иногда похитители нарочно тянут с требованиями, чтобы сделать родителей более податливыми.
Я не вмешивался, слушал. Встретился взглядом с пигалицей, которая непоседливо вертелась в кресле, и та вдруг подмигнула мне маленьким хитрым глазом – от неожиданности я тоже сморгнул. Что за фамильярность!
– Позвольте представить мою помощницу Бетти, – сказала тут госпожа Ларр. – Это мисс Бетти Чэтти, это мистер Гусев, наш контакт в русской полиции.
Вот кто я, значит, у них – «контакт», сердито подумал я и кивнул. Пришлось однако еще и пожать маленькую горячую ладошку, которую мне сунула бойкая девица, широко улыбнувшись лягушачьим ртом.
– Пrивет, кrасивый боrода, – пропищала она при этом, смягчая букву «р» на американский манер.
Я чувствовал себя узником в этом женском логове, между женщиной-львицей Хвощовой, женщиной-змеей Мари Ларр, женщиной-мартышкой Бетти-Чэтти и танцующими ведьмами с эпатажного холста.
– Это панно «Вакханки» кисти великого Монсарта, – объяснила Алевтина Романовна, поймав мой взгляд искоса на картину. – Мэтр запрещает снимать свои полотна с рамы и тем более сворачивать, поэтому я заказала вагон специальной конструкции, с откидывающейся крышей. Правильная транспортировка была одним из непременных условий контракта. Ах, как я гордилась своим успехом еще сегодня утром! И как всё теперь утратило смысл…
Она всхлипнула, вставила дрожащей рукой папиросу в агатовый мундштук.
Выдержав деликатную паузу, Мари спросила:
– Следующий вопрос. Есть ли у вас подозрения или предположения, кто мог похитить девочку?
– Конечно есть! И не подозрения, а уверенность! – вскричала Хвощова и закашлялась от дыма.
Мне стало стыдно, что я сам сразу не задал этот вопрос.
– …Миловидовская братия, кто же еще!
Она стала рассказывать сыщице известную мне историю о смерти мужа и завещании. Новостью для меня было лишь то, что, оказывается, большевики пытались опротестовать духовную во Франции, где, в отличие от России, нет закона, отменяющего последнюю волю самоубийц. Дело в том, что часть капиталов хранилась в «Лионском кредите» и их судьба зависела от вердикта местного суда. Но у Хвощовой адвокаты были лучше, чем у безденежных