У палатки Никифора Фоки, он встретил другого своего родственника – Романа Куркуаса. Оба они были из знатного армянского рода Куркуасов. Роман был высокий статный черноволосый и очень умный человек. И он думал, что лучше уж армянский родственник на троне, чем хитрый евнух Вринга. Они с Цимисхием представляли малоазиатскую знать, и свой император в Константинополе не помешал бы.
Цимисхий показал своё письмо Роману. Куркуас показал такое же. Они отошли в сторону, чтобы обсудить свои действия и, придя к взаимному согласию, вошли в шатёр.
Иосиф Вринга ошибся и ошибся очень серьёзно.
В шатре стратига-автократора Куркуас и Цимисхий застали патрикия Никифора Эксакионита. Это был представитель греческой служилой знати, которая недолюбливала выскочек из Азии, но терять было не чего.
Цимисхий сел рядом с Никифором Фокой на правах родственника и протянул письмо.
– У Куркуаса такое же.
Роман кивнул.
Никифор взял письмо и стал читать.
– Меня подозревают в недоброжелательстве и коварстве? Кому я желаю зло?
– Читай дальше, светлейший, – сказал Иоанн.
– Но у меня нет не обузданных стремлений! Себя обуздать я смогу.
– В этом никто и не сомневается, – сказал Роман Куркуас. – Но Иосиф Вринга думает по-другому.
– Но я не замышляю никакого переворота! Я поклялся патриарху в этом!
– И, тем не менее, почтенный Иосиф готовит тебе гибель, – презрительно кривя губу, сказал Никифор Эксакионит. – Никто в Городе не любит этого пройдоху, этого евнуха из Пафлагонии, где кроме ослов ничего хорошего не родиться, ставшим хитростью вторым человеком в Империи при Константине, а сейчас уже и первым, пробрался к управлению государством и руководит нами – стратигами ромеев!
При этих словах Иоанн и Роман радостно переглянулись: греческая служивая знать в лице Никифора Эксакионита была на их стороне.
– И что же мне делать? – растерянно спросил, ни к кому не обращаясь, Никифор Фока.
– И ты ещё спрашиваешь? – воскликнул Цимисхий. – Тобой помыкает двуличный человечишка, женоподобный кастрат, искусственно сделанный бабой! Что в нём мужского?
– Нами всеми, – поправил родственника Роман Куркуас.
– Ему бы не государством управлять, а следить за порядком на женской половине дворца, – добавил Эксакионит.
Цимисхий благодарно посмотрел на товарищей по оружию и продолжал:
– Ты спрашиваешь: «Что делать?» Я скажу. Действовать! И как можно быстрей! И пусть знает Иосиф и всякий, кто с ним, что вступает в борьбу не со слабыми женщинами, взращёнными в неге, а с воинами, силы которых неодолимы. Наверняка Иосиф что-нибудь сотворил с твоими родными, светлейший. И хорошо, если они живы. Но даже, если и живы, всё равно неминуемая гибель летит к ним и к нам на