Теперь я читаю дневники огненного мага как самое бесценное сокровище мира и распутываю его партию по ходам. Учусь. Я тоже надеюсь когда-нибудь переиграть невидимых игроков, вознамерившихся сделать из меня жалкую жертвенную пешку. Пусть даже в короне из фольги.
После вылазки со Светлячком что-то сдвинулось во мне, словно встрепенулась оцепеневшая душа. Теперь я знала, что делать. Лишь бы хватило времени.
А времени катастрофически не хватало. Мое тело стремительно менялось, по-девичьи округлялось и расцветало, как и обещал мой король. Зелья, сваренные по рецепту королевы Хелины, уже не помогали: любой яд сгорал в моей обновленной крови.
Скрывать изменения скоро станет невозможно.
Потому мои первые магические опыты стали по созданию «карманов времени» и фантомной внешности. Занималась я в убежищах по ночам.
Роберт считал, что мой прирожденный облик – копия с моей погибшей прабабки, последней горной королевы Лаэнриэль. Но вот тут я как раз сомневалась. Не случайно я, даже в облике мальчика, так похожа на прабабку. И не случайно первая жена рыжего короля, леди Лорея, была так похожа на нее же. В интриге, закрученной вокруг огненного дара Роберта, не могло быть случайностей. Мое лицо заточено волшебными резцами, стершими настоящий облик. Следовательно, эти зеленые глаза, которые я вижу в зеркале, пока не сниму живую маску, – не мои. И черные волосы – тоже не мои. Мне это лицо напоминает не светлую Лаэнриэль, а темное существо, которое я возненавидела: моего отца.
Он убил Роберта.
Из бушевавшего в крови огня я создавала себе новое тело.
После того как пламя погребального костра пожрало тело аринтской певуньи, я начала понимать смутные места в записях Роберта, и магические опыты сдвинулись с мертвой точки. Я лепила себя с той фигуры, которую довольно неплохо помнила: с фрейлины моей матери и моей подруги Лилианы фьерр Холь. Не точную копию, чтобы девчонка не обиделась потом, когда найдется.
Из зеркала на меня смотрело вполне миленькое личико с серыми глазами (тут я не удержалась и позаимствовала суровый взгляд у Роберта), с небольшим точеным носиком и чуть припухлыми, как у Лилианы, губами.
Совершенно чуждое мне лицо. Что и требовалось. Ничто не должно напоминать о привычном облике Лэйрин. Черные космы я заменила каштановыми (с золотистым оттенком, как у Дигеро) и уже отрастила локоны до лопаток за какой-то месяц. На этом остановилась: камеристок в убежищах не было, чтобы за королевской шевелюрой ухаживать.
И платье зашнуровать некому.
Я кое-как затянула шнуровку бального платья, позаимствованного в гардеробной Жасминовой башни, как я ее назвала из-за тонкого аромата огненной печати. Первая жена Роберта устроила там будуар, рыжий король ничего тут не менял после ее смерти, я тоже не стала. Одежда леди Лореи была мне еще великовата в груди, а в талии узковата, но теперь