Хотя Ядринцев обращался к общеантропологическим и историко-культурным проблемам, эти обращения не носили чисто теоретического характера, и скорее были подчинены «сибирским вопросам». Ядринцев без ложной скромности считал постановку вопроса о сибирских инородцах своей общественной заслугой. Подчеркивал, что ему удалось вывести этот вопрос «на новую воду». При этом широко использовал понятие «инородческая культура». Инородческий вопрос был увязан Ядринцевым с положениями о «взаимной» ассимиляции русских и инородцев в Сибири и о формировании особого сибирского областнического антропологического и культурно-психологического типа12, а также с вопросом о недопустимости штрафной колонизации Сибири.
Подчеркивая нежелание российской администрации решать инородческий вопрос «на началах гуманности»13, областники проговаривались, что это лишь усиливает в них чувство сибирского сепаратизма, который, по их мнению, должен иметь не национальный, а местный и гуманитарный характер. Позже, в эпоху становления общероссийского партийного движения, областническая тенденция многими рассматривалась как утопия. Областники и сами признавали, что сибирские вопросы могут быть решены только с изменениями во всей России. Будучи по политическим воззрениям ближе к народникам, они видели их заслугу в постановке крестьянского вопроса. К этому вопросу требовали присовокупить вопрос инородческий (приравняв его к крестьянскому)14.
В 1892 г. в статье «Обрусение инородцев и задачи обрусительной политики» уже упомянутый нами профессор И.Н. Смирнов писал: «Перед глазами либералов… носится европейский идеал федеративного государства на основе полной свободы в развитии каждой народности… Они непрочь сочинить самобытныя культуры у телеутов и орочонов»15. Ссылки в тексте статьи показывают, что одним из основных объектов едкой критики был Ядринцев (его книга «Сибирские инородцы» вышла за год до этой публикации, кроме того, он и впрямь много писал о тех же телеутах и ничуть не меньше о принципах федеративного устройства). Так что, говоря о либеральных «сочинителях культур», Смирнов недвусмысленно намекает на Ядринцева.
Что ж, если помнить, с каким азартом Ядринцев говорил об обнаруженной им в тайге культуре «лесника», или помещенные в «Восточном обозрении» рассуждения о монгольском кочующем университете, который даст возможность совместить кочевой быт монголов с новыми формами образования и культуры, то в сочинительстве культур Ядринцеву, может, и не откажешь. (Реестр «культур» у него широк и разнообразен16. В нем, правда, к удивлению, мы не обнаруживаем словосочетаний «сибирская культура», «культура Сибири». Возможно, это связано с парадоксом самоописания, в ситуации которого оказываются областники.) Однако же в едкой характеристике Ядринцева у Смирнова стоит сделать акцент