– Вот это прикол, – не удержался я от комментария, все же справившись со смехом. – Помоги подняться, пожалуйста, – глянул я снизу вверх на Николетту.
Девушка присела рядом и, аккуратно взяв меня под локоть и за плечо, не очень умело потянула.
– Ох-о-хох… что ж я маленьким не сдох, – чувствуя, что организму в целом не очень хорошо после полета, выдохнул я.
Но себя жалеть было некогда – вроде бы ничего не сломано, отделался только ссадинами и сильными ушибами. Но боль отошла на второй план – постепенно я все сильнее и острее чувствовал, насколько напряжена Николетта.
Чувствовалось, что она буквально опустошена, и даже, как мне показалось, находится на грани истерики (опять). А вот то, что она едва сдерживалась, чтобы не заплакать – совершенно точно, глаза на мокром месте.
– Как у тебя тут, все под контролем?
Николетта хотела что-то сказать, но вместо слов прерывисто выдохнула. Она вдруг шагнула вперед и, разрыдавшись, уткнулась мокрым лицом мне в шею, обнимая и крепко прижимаясь.
Словно выплескивая накопившийся ужас и страх, Николетта громко, не стесняясь меня, рыдала. Я при этом чувствовал, как крупно дрожит эта хрупкая девушка. И еще чувствовал ее облегчение – усиливающееся по мере того, как она все крепче прижималась ко мне, словно не желая отпускать.
Подождав немного, пока она придет в себя (и сам я приду в себя), аккуратно потянул Николетту за собой и отвел ко столу. Усадив на стул, погладил ее по волосам. И, мне кажется, именно от этого движения она окончательно, более-менее, пришла в себя.
Не отпуская Николетту, одной рукой – левой, живой, продолжая держать за плечо, я потянулся за стулом (правой) и сел рядом. После этого взял ее ладонь, опять же левой, живой рукой, и заставил Николетту второй ладонью накрыть мою руку. Правая все равно не годится, тем более что она сейчас немного почерневшая после взрыва. Я ее даже спрятал за спиной, чтобы не отвлекать девушку, которая этого пока не заметила.
«Ты как?» – чуть сильнее я сжал руку Николетты.
«Уже нормально, спасибо».
И только ответив, Николетта вдруг поняла, что мы только что обменялись фразами с помощью мыслеречи. Широко раскрыв глаза, она в изумлении посмотрела на меня. Но я сделал успокаивающий жест, мол, все хорошо и даже отлично.
Причем сделал этот жест машинально правой рукой. И, проследив за движением, Николетта увидела черную, сожженную биокожу и контуры мышц под ней.
– Все в порядке? – произнесла она испуганно.
– Да.
«Все просто тип-топ, Томми», – подсказал внутренний голос.
«Рассказывай», – заглушая его, произнес уже я мысленно, обращаясь к Николетте.
«Доминика наказала меня за то, что я помогла тебе попасть на последний этаж башни и не сообщила ей».
«А почему ты ей не сообщила?»
«…?»
Удивление Николетты было настолько велико, что она в изумлении глянула