Дашка же нос не задирала, положения своего вроде как стеснялась, на людях особенно не афишировала, хотя и моль белёсую из себя не корчила. На своём Пежо подвозила соседок, захватывала ребятишек из садика или школы, сама моталась по делам фельдшерского пункта или к сложным пациенткам, у кого давление высокое или диабет.
Постепенно людское осуждение превратилось в жалость, а то и симпатию. Действительно, бабий век недолог, а тут такой мужчина – Арслан Файзулин – незлобивый, щедрый, интересный, что ж теперь, век одной куковать? Да и лучше, чтобы чей-то мужик на Дашку залезал, а не свой, родной муж. А с такой фактурой, ясное дело, Дашка быстро себе найдёт мужичка. Так что в особом осуждении морального облика Дарьи односельчанки были не заинтересованы.
– Здравствуй, Дамир, – Дашка поравнялась с автомобилем, перекрывшим путь, пока ждал отъезжающие ворота.
– Здравствуй, коль не шутишь, – он мазнул взглядом по женщине. Хороша, ой, хороша.
– Надолго приехал? – женщина приветливо улыбнулась.
– На три месяца, – спокойно ответил Дамир. Делить ему с Дашкой нечего, амурные дела отца его не касаются.
– Хорошо отдохнуть тебе.
– Спасибо, – он зачем-то подмигнул пышногрудой и двинулся в открытые ворота.
В гараж авто загонять не стал, решил, что не помешает помыть после обеда. Пыль просёлочных дорог осела плотным слоем на эмали, превратив чёрную краску в серо-песочные, грязные разводы.
Дамир обошёл дом, оказался на заднем дворе, замер, улыбнувшись. Он обожал бабушку, она была самым близким человеком для него, самым любимым, бесконечно дорогим. Семидесятилетняя эби сидела на низком стульчике и перебирала морщинистыми, натруженными руками черешню. Сколько же детей вынянчили эти руки, сколько внуков накормили, сколь многих одарили лаской. Эби подняла ставшие от возраста светло-голубыми глаза, некогда бывшие синими, и улыбнулась Дамиру.
– Мальчик мой, – она покачала головой, цокнув языком. – Какой ты взбудораженный. Что-то особенное случилось в твоей жизни, онык, – по-татарски внук.
– Что ты, – Дамир улыбнулся и принялся выдавливать косточки из ягод, повторяя движения бабушки. – Ничего не случилось. Немного засиделись с Равилем, прости, если огорчил.
– Чем ты мог огорчить меня, глупый? Гуляй, пока гуляется. Ешь, пока естся, спи, пока спится. Как поживает твой друг?
– У