– Это ваша собака, – улыбнулся Матвей. – Надеюсь, он не опасен? То, что обучен, вижу.
– Моня обучен и не опасен. – Роза окинула взглядом Розенберга М. Ещё не хватало к её Моне придираться! Для чего-то она добавила: – И, кстати, проведена ежегодная вакцинация, глисты и блохи прогнаны!
С этого богатыря станется потребовать ветеринарный паспорт или ещё санитарную справку на Моню.
– Я рад. – Матвей кивнул.
– Так что? – Девочке явно надоело смотреть на диалог взрослых и слушать их бессмысленные обсуждения, когда рядом лежит собака и ждёт, когда же её погладит Светик!
– Ко мне! – Роза посмотрела на пса. Тот покосился на покрышку. – Оставь.
Моня оставил и пошёл к хозяйке, едва повиливая хвостом. Подойдя, уткнулся холодным носом в бедро. Роза взяла под ошейник и подозвала Светика. Девочка подошла на цыпочках, от восторга слегка попискивая, звук был странным, Моня косился, но покорно стоял и позволял себя гладить. Матвей в это время стоял рядом, его Моня демонстративно игнорировал, а Даниил пятился спиной от компании с собакой.
– Даня у нас боится собак, – нараспев проговорила Светик.
– Я не боюсь! – возмутился мальчик, насупившись.
– Боишься! Или подойди и погладь!
– Не хочу, надо больно!
– Надо!
– Не надо!
– Трусишка зайка серенький!
– Светик. – Матвей сел на корточки рядом со Светиком, но даже так он был выше ребёнка. – Даниил может бояться собак, мы не осуждаем особенности друг друга, а любим и всегда поддерживаем.
– А ты вообще ночью плачешь и писаешься! – раздалось в ответ от Даниила. Звонко, на весь лес, казалось, даже ущелье с рекой подхватило: «исаешься, исаешься, шься, шься».
– Даниил. – Матвей повернулся к мальчику. – Мы не осуждаем особенность друг друга, а любим и всегда поддерживаем.
Мать-наседка, а не мужчина. Интересно, как такой человек может быть тренером по борьбе и вообще – тренером? Роза никогда не занималась спортом, но хореография требует не меньших нагрузок. Хореографы гоняли подопечных до седьмого пота и не очень-то церемонились с обращением, а то и методами. Получить ладонью по спине, чтобы выпрямилась, и даже скакалкой, было делом почти обыденным. Дисциплинирующим атрибутом. А здесь «не осуждаем, а любим». Институт благородных девиц, а не клуб единоборств.
– Я прошу прощения за нечаянный визит, мы ненамеренно доставили вам неудобства, – обратился к Розе Розенберг М.
– Да какие неудобства, после того, что мы моемся в одном душе, какие могу быть неудобства?
– Это…
– Ай, да ладно, мойтесь! –