В книге большее внимание уделено материалам первой следственной комиссии, в силу того, что, с одной стороны, в них представлены более ранние материалы, которые могут быть сопоставлены с предшествующими следственными делами 1717 года, а, с другой стороны, не менее важным при выборе источниковой базы показалось мнение ряда исследователей о большей достоверности протоколов первой комиссии, обусловленной меньшим применением пыточных техник (среди протоколов первой комиссии почти нет «пыточных речей», в основном речь идет о расспросах – стадии дознания, которая предшествовала пытке, о «допросе без пытки»[7]).
Кроме документов первой и второй комиссий «о раскольниках» для анализа ранней христовщины привлекались избранные документы из фонда Канцелярии Синода РГИА (в частности, комплекс следственных дел, получивший среди исследователей название Угличского дела 1717 года), фонда Тайной канцелярии РГАДА (дело о князе Ефиме Мещерском), из документов XIX века – дела об «открывшейся в Москве секте хлыстов» (из фонда Московской духовной консистории ЦГА Москвы и фонда Канцелярии Синода РГИА), в которых в том числе содержатся копии указов 30-х годов XVIII века).
Некоторые расспросные речи приведены в приложениях[8]. Поскольку за неимением самосвидетельств христоверов, полученных не в ситуации допроса, мы вынуждены реконструировать их учение по следственным материалам, нужно делать определенную скидку на степень достоверности наших источников. В работе мы пытаемся отделить собственно «хлыстовские тексты» от риторической формы, навязываемой следствием, в том числе на основе анализа лексических и грамматических структур (главным образом, частотности повторов общих речевых оборотов в текстах допросов разных лиц).
В работе не анализируется дочерняя по отношению к хлыстовщине скопческая культура, а также возможные связи христоверов с общинами молокан, беседников, постников, что требует, на мой взгляд, отдельного фундаментального исследования и иной источниковой базы.
Методологическую основу работы, наряду с методами исторической науки, главным образом синхронного метода в выборе источников и при источниковедческом анализе текстов (с опорой на работы А. С. Лаврова[9] и Е. Б. Смилянской[10]), составили концепция фасцинации Ю. В. Кнорозова[11] и анализ молитвы Н. Л. Мусхелишвили и Ю. А. Шрейдера[12]. Анализ следственных материалов проводился, в том числе,