Как она сказала? «Не буди лиха…» А что, если оно уже проснулось?
Несмотря на тревогу, он продолжал подниматься следом за Фэй. Наконец они дошли до площадки четвертого этажа.
Там стоял палевый пекинес. Холодно взглянув на них, он звонко тявкнул. Сердце Кена ушло в пятки.
Словно по сигналу, дверь квартиры распахнулась. На площадку вышел Рафаэль Сластинс.
На нем был засаленный шелковый халат поверх свободной черной пижамы. К нижней губе прилипла незажженная сигарета.
– Лео! – сердито сказал он. – Как не стыдно! – И улыбнулся Кену хитрой, всезнающей улыбкой – так же, как и раньше. – Бедняжка думает, что он сторожевой пес. Амбициозный малыш, верно?
Наклонившись, он взял собаку на руки.
Ни Кен, ни Фэй не сказали ни слова. Они продолжили подниматься, чувствуя, как Сластинс прожигает их любопытным взглядом – жарким, словно паяльная лампа.
Как оказалось, Кен весь покрылся испариной. В омерзительном толстяке таилась угроза, и сейчас Кен чувствовал ее особенно остро.
– Грязный шпик, – сказала Фэй, открывая. – Всегда тут как тут, в самый неподходящий момент. Но вреда от него не много.
Кен не поверил ей, но промолчал. Вошел в квартиру и с облегчением выдохнул, когда закрылась дверь.
Бросил шляпу на кресло и подошел к камину, чувствуя себя не в своей тарелке.
Фэй, обняв его за шею, подняла лицо к его лицу.
На мгновение Кен задумался, а потом поцеловал ее в губы. Закрыв глаза, Фэй прижалась к нему, но в этот момент на Кена снова нахлынули сомнения.
Фэй с улыбкой отстранилась.
– Я сейчас вернусь, дружок. Налей себе выпить. И мне налей.
Она ушла в спальню и закрыла дверь.
Закурив, Кен подошел к бару. Теперь он был уверен, что зря поднялся в квартиру. Непонятно почему, но вечер вдруг утратил свою прелесть. Кену стало совестно. Он думал про Энн. Его поступок – подлая измена, которой нет оправданий. Если Энн когда-нибудь об этом узнает, Кен не сможет смотреть ей в глаза.
Он налил себе чистого виски и проглотил половину одним махом.
«Правильнее всего, – думал он, расхаживая по комнате со стаканом в руке, – будет уйти».
Часы на каминной полке показывали без четверти час.
«Да, поеду домой», – решил он. Любой на его месте принял бы иное решение. Чувствуя себя образчиком добродетели, Кен устроился в кресле и стал ждать.
Громыхнул гром. Кен вздрогнул.
От дома до парковки довольно далеко. Что же Фэй так долго возится? Кену совсем не хотелось промокнуть.
За окном, занавешенным белыми шторами, сверкнула молния. Раздался еще один раскат грома, теперь прямо над головой.
Кен встал, сдвинул штору и выглянул на улицу.
В свете фонаря виднелись влажные точки на мостовой. Крыши озарил зигзаг молнии, и снова оглушительно грохнул гром.
– Фэй! – позвал Кен, отходя от окна. – Ты скоро?
Никто