Как правило, гогол-пиратство – похищение разума без ведома жертвы – основано на принципах прикладной социологии. Пираты втираются в доверие к выбранному объекту и понемногу подрывают сопротивляемость его гевулота, пока не получают возможность совершить решительную атаку. Но здесь…
– Концепция гордиева узла. Простая и элегантная.
– Я бы не сказал, что здесь возможно употребить определение «элегантная», мой мальчик. – В голосе наставника слышится оттенок гнева. – Хочешь посмотреть, что с ним произошло?
– Посмотреть?
– Я навещал его. Воскресители уже работают. Зрелище не из приятных.
– Ох.
Исидор невольно сглатывает слюну. Сама смерть не так отвратительна, как то, что за ней следует, и от одной этой мысли его ладони становятся влажными. Но, если он хочет когда-нибудь стать наставником, ему придется побороть страх перед потусторонним миром.
– Конечно, если вы считаете, что это принесет пользу.
– Хорошо.
Наставник протягивает ему открытые ладони и делится совмещенной памятью. Исидор, польщенный интимностью этого акта, принимает ее. И в его памяти сразу возникает комната в подземелье, где Воскресители в темных одеяниях заполняют только что отштампованные тела разумами, восстановленными из экзопамяти. Восстановленный шоколатье лежит в резервуаре с синтбиотической жидкостью, как будто принимает ванну. Доктор Феррейра прикасается ко лбу неподвижного тела красиво оправленным в бронзу декантатором. Внезапно сверкают белки глаз, раздается протяжный вопль, конечности лихорадочно дергаются, затем слышится щелчок вывихнутой челюсти.
Исидора тошнит от запаха кожи.
– Это… ужасно.
– Жаль, это слишком по-человечески, – говорит Наставник. – Но кое-какая надежда все-таки есть. Если мы сможем отыскать информацию, доктор Феррейра считает, что сможет отсечь помехи от его экзопамяти и восстановить его полностью.
Исидор глубоко вздыхает. Свой гнев он растворяет в спокойном озере тайны.
– А ты не догадываешься, почему здесь оказался?
Исидор посредством гевулота исследует помещение – повсюду ощущается характерное для граждан Ублиетта стремление сохранить свою личность в неприкосновенности. Все заведение кажется обтекаемо-гладким. Пытаться проникнуть в экзопамять, касающуюся происходящих здесь событий, все равно что хватать руками воздух.
– Для него это было весьма уединенное место, – говорит Исидор. – Я не думаю, что он открывал свой гевулот даже для самых близких членов семьи.
Появляются три маленьких синтбиотических дрона – большие проворные пауки, окрашенные в ярко-зеленый и пурпурный цвета. Они подкручивают ручки конш-машины, и ритм немного повышается. Один из них останавливается, чтобы исследовать Наставника, паучьи лапы трогают его плащ. Наставник отталкивает дрона