Цыган, войдя в светлицу, посмотрел на меня с вызовом: дескать, чего надо?
– Садись, Степан. Разговор есть.
– Об чём нам говорить, Кузнец? Ты десятник – я кабальный.
– Раз позвал – значит, есть разговор, – ответил я, приподнявшись над столом. Прием этот я уже давно выработал: как осознал, что ростом буду повыше, чем все остальные. Почти два метра – это даже в XXI веке совсем не маленький мальчик. Еще не встав полностью, я уже изрядно возвышался над собеседником.
Тот сел. Вызова в голосе поубавилось.
– Чего звал-то?
– Скажи мне, Степан, хотел бы ты из кабалы выбраться?
– Оно, конечно, кабала не жена, не сестра. Только куда ж я денусь? Ты ж меня не выкупишь.
– Может, и выкуплю. Если службу сослужишь.
– Украсть что нужно али порешить кого решил? – усмехнулся цыган.
– Красть я не приучен, а порешить и сам могу, коли надо будет. А будешь сильно рот разевать, можешь и зубов лишиться.
– Шуткую я. Не серчай. Что за служба, десятник?
– Другой разговор. Нужно мне, чтобы ты съездил с моим казаком в Илим и Якутск, поговорил с людьми.
– С кем говорить-то?
– С беднотой. С бобылями, с подказачниками, с теми, кто к богатым людям покрученниками идет. Только мой интерес к тем, кто не просто щи пустые хлебает, а к тем, кто хотел бы лучшую жизнь получить на вольной земле.
– Поход задумал, Кузнец? Атаманом решил стать?
– Пока про то говорить не будем. Только тех людишек, что сам отберешь, сюда привезти надо. И тихо всё нужно делать. Для всех идут они ко мне покрученниками. Понял?
– А много ли людей надо?
– Не очень. Десяток наберешь – молодец будешь. Два десятка – совсем хорошо. А больше пока и не надо.
– А мне что с того будет?
– Вольная будет. Дам я тебе денег, чтобы кабальную запись выкупить. Много должен?
– Три рубля серебром.
– Сделаешь – будут тебе три рубля.
– Так на что тебе людишки? На что их звать?
– А вот послушай. Есть за Становым хребтом да за Байкалом-морем река. Называется Амур. Земля там богатая. Хлеб родит два раза в год, яблоки цветут, овощ любой вырастает. Есть там и пушной зверь. Есть серебро, торгуют там тканями камчатыми, товарами разными.
– Это та земля, что письменный голова Василий ходил? Да всех людей сгубил?
– Да, Степан. Только он без головы ходил, а мы сходим умно. Осторожно. И будем с прибытком. А может быть, там и останемся жить, если житье будет привольное.
Цыган задумался, ковыряя