Старый будильник зазвенел, как и был озадачен. Я опять побежал, но теперь старался правильно дышать и не отвлекаться, и пробежал. Правда, мокрый был, как лягушка, и сердце колотилось очень сильно, просясь на волю. Я умылся, собрал свою сумку с лапами, перчатками и долго размышлял, взять красные боксерки или старые кеды. Выбрал кеды и отправился мимо Дворца спорта и Дома пионеров. Я пошел туда, где меня никто не ждал – в техникум. Спортзал у этого учебного заведения был пристроен с торца. Дверь была открыта, парень с русской фамилией Борисов прыгал на скакалке. Я поставил на пол сумку и сел у входа на лавку. Спортзал был не большой, но и не маленький, а окна были широкие, но почему-то зарешеченные. Он подошел ко мне, присел рядом и протянул руку со словами:
– Ну, давай знакомиться.
Я представился, и он назвался Сергеем. Он был точно таким, каким я видел его на соревнованиях, с добрым и открытым лицом. Сергей начал сам с вопроса:
– Неужто ты тоже пришел меня искушать талонами на питание?
Я понял, что надо начать объясняться, и сказал, что тренер мой в больнице, в тяжелом состоянии. А туда, куда его приглашали, я бы тоже не поехал, но вроде как обязан, коли получаю зарплату. Заговорили о тренерах, и он без всякого пафоса рассказал, что сам из Москвы и волею судеб с мамой оказался в нашем городе. Его сразу взяли на четвертый курс техникума, как бы переводом, сейчас готовится в армию после окончания. С самого первого дня его спортивной карьеры у него один тренер – армейский друг его отца. Папа у него военный, а тренер – из ЦСКА, притом их самый главный армейский тренер, заслуженный мастер спорта и серебряный призер Олимпийских игр в Риме в 1960-м году. Тренер с его отцом дружили с первого класса, оба – дети войны. Видно было, что он все это говорил не без гордости. И ко всему добавил, что служить надеется в ЦСКА. Я ответил, что у меня тоже хороший тренер. Он не возражал, сказав:
– Ты хороший боксер, а такой боксер может быть только у хорошего тренера.
Ко всему этому он умно заметил, что мне нужна была победа в родном городе, и я ее достойно одержал, а он просто хотел побоксировать с достойным противником и нашел его в моем лице. Потом так же откровенно сказал, что с первых секунд боя увидел, что у меня левая рука травмирована, потому и локоть поставил. Его тренер всегда внушал, что надо такому учиться. Если сразу таких вещей не познать, то потом на международном уровне будешь обречен. А я в ответ сказал, что понял его, как он готовил удар рукой, и потому и бил в разрез. На это он, помолчав, ответил, что вообще обычный праворукий гражданин, а боксировал в праворукой стойке, дабы понять все премудрости. Получалось, что он мне давал фору, поэтому