Паша+Маша=?. Лена Гурова

Они улеглись головами к камину, мама, Кристина, Вероника и Данила, и просто созерцали огненные язычки пламени, отдыхали и балдели. А Пашка ушёл в баню, отмываться. Дрова быстро прогорали, а идти за ними нужно было к баньке, там сооружена поленница. И Машка пошла, пожалев своих детей, так уютно устроившихся на полу. Она уже набрала полешек, когда увидела в окошко своего мужа. Совершенно голого. Высокий, подкаченный (она ещё раньше заметила эту перемену, поняв, что муж посещал тренажёрку), широкие плечи с татуировкой скорпиона, узкий таз, длинные ноги… Такой родной, знакомый до каждой клеточки, её любимый мужчина. Хоть вой, хоть плачь, хоть ерепенься и строй из себя недотрогу… Машка любила его, и это совершенно понятно, как дважды два. И не нужен ей никто, несмотря на постоянные ухаживания каких-то мужиков. В санатории она даже попыталась отомстить Павлу, переспать с очень симпатичным и красиво обхаживающим её бывшим военным. Она даже приняла душ у него в номере, флакон французских духов и букет хризантем. Но когда в ванную отправился ухажёр, сбежала, ничего не взяв. И рыдала в подушку пол ночи. И вот сейчас… Всё её естество завопило… Желание бросить всё, отмести все препоны, влететь в эту баню прямо на шею ему и вцепиться в такие родные и желанные губы ошеломило её, и она стала сползать по стенке прямо на снег. Дверь открылась, на пороге стоял Павел, замотанный в полотенце. От него шёл пар, и он напоминал пришельца из космоса.

      – Ты чего, Маша? – Он подскочил, босиком, забрал у неё дрова и затащил в баню. – Упала? Ничего не ушибла?

      Снял с неё куртку, стал ощупывать руки, ноги. На щеке расползалась царапина, видимо, от острого поленца. И заноза, торчащая прямо из ранки.

      – Ну как же ты так? Дождалась бы меня, я бы сам принёс. Тут есть аптечка, ты же сама её сюда определила. Видишь, пригодилась. – Он ещё что-то говорил, а у Машки голова шла кругом от вида обнажённого торса её Павлика.

      Конечно, какая же баба откажется от такой красоты, от настоящего мужского шарма. Всё при нём…

      Острая боль от вынутой занозы вернула её на грешную землю. Она вскрикнула, кровь струйкой потекла по щеке. Пашка слизнул, налепил пластырь. Обнял, поцеловал в этот пластырь. Машка, уткнувшись в “скорпиона”, почему-то заплакала. Ей было уже не очень больно, а слёзы текли сами собой, как ручейки весной. Ну как он мог? Как мог поступить с ней так? Как бы было хорошо прижаться к нему, обнять и целовать, целовать… Интересно, нет, совсем неинтересно, ну всё-таки, сколько же других губ целовал её муж? Она отстранилась от него, встала и вышла. Собрала дровишки и поплелась восвояси, еле волоча ноги.

      Дети ждали на чай. На маленьком столике дымились чашки, стояли тарелочки со всякими вкусностями. А около камина сооружено ложе, прямо на полу.

      – Мамочка, мы вам настелили всё, что нашли. От огня тепло, мы проверили. Так что спать будете здесь. Здорово мы придумали? – Данька сиял, как медный пряник. – Папуля сильно устал, а завтра много дел. Пейте чай и ложитесь. А мы пошли.

      Они поцеловали пришедшего отца и поднялись к себе.