– В отличие от вас, я на своей земле! Я из Тольятти!
Там мои друзья, и они в курсе, теперь знают вас в лицо. А у моих друзей – большие друзья в Москве. Вы вместе со своей компанией и пикнуть не успеете, как огребёте проблем кучу!!!
Подействовало мгновенно. Тот, кто позвонил мне, положил трубку, и больше звонков не было.
В силу занятости или суматошной московской жизни, что ли, ремонты в квартирах москвичей не делались десятилетиями. Я приходила просто в ужас, когда начинала ремонт. Столько грязи и даже какой-то чёрной копоти! Всё крошится и сыплется, лишь только тронь.
В деревне не принято доводить жильё до такого состояния. Как-то я пришла вечером к своей средней сестрёнке – посидели, поговорили, почаёвничали – и я ушла. На следующий день я снова зашла к ней. Уже через несколько минут я стала ощущать какое-то беспокойство.
– Что-то не так?» – спросила она.
– Мне кажется… Или вчера в зале были другие обои? – спросила я.
– Да, – подтвердила она, – я их ночью переклеила, они совсем не подходили под новый ковёр!
Но у москвичей другой менталитет. Как громко заявила однажды холёная дама бальзаковского возраста, заметив, как я оцениваю масштаб «разрухи»: – Я выше всего этого!
Конечно, далеко не все живут в таких условиях.
Но для меня это даже было выгодно. Чем больше «убита» квартира, тем колоссальнее разница после ремонта! А если это ещё и «сталинка», так вообще – дворцовые палаты. Самой не верилось, что эту красоту сделала я, своими руками. А уж как хозяева были рады!
Люблю эту работу! Я даже не заметила, как загнала себя. Меня выматывала сильнейшая слабость. А может быть, это ещё последствия стресса? Я обращалась неоднократно в поликлинику, но эта была только бесполезная трата сил и времени. Сказали:
– У вас очень высокий холестерин, а те отклонения, что есть, тоже не смертельны…
Вот уже второй год я в Москве. Ещё немного, и я рассчитаюсь, наконец-то, с долгами. И нужно сделать запас на будущее. Моя младшая сестрёнка, приехавшая ко мне помочь и подзаработать, сказала:
– Нет, я не буду работать так, как ты! Я ещё пожить хочу. Ты же убиваешь себя, работая по пятнадцать – семнадцать часов ежедневно, без выходных и практически не делая перерывов.
– Ну, это временно, – объяснила я, – мне только с долгами рассчитаться и младшего сына забрать хотелось бы поскорее. Тяжело думать, что он без меня живёт уже второй год.
Под давлением сестрёнки всё же стали придерживаться восьми – двенадцати часового рабочего дня. Хотя это и не всегда удавалось. Работы все прибывало. Но с каждым днём мне становилось всё хуже и хуже. И я была вынуждена делать перерывы – два дня работаю – день отдыхаю. Люди терпеливо ждали, когда дойдёт их очередь.
Сестрёнка сказала:
– Я не могу больше на это смотреть – как ты доходишь. Я