– Нам необходим человек для одного… дела, сугубо частного порядка, – ответила она, немного задержавшись на слове «дело» и наморщив брови. Ее английский был хорош, она говорила без акцента, но иногда ей приходилось подыскивать нужное слово. – Предварительно мы должны удостовериться, что вы действительно тот человек, который нам нужен. Мы не можем позволить себе ошибиться.
– Я не ищу никакого дела. Не заставляйте меня напрасно тратить время.
– Вам не нужны деньги? Но мы хорошо заплатим!
Он саркастически улыбнулся:
– Что значит «хорошо»?
Они посмотрели друг на друга, и Корридон внезапно понял, что их разделяет не стол, а целая пропасть, которую ни тот, ни другой не сможет преодолеть. Он не мог объяснить это словами, тут сработала интуиция. В этой женщине чувствовалась беспощадность, которая полностью исключала жалость, любовь, доброту, и, несмотря на ее красоту, в ней было что-то отталкивающее. Ему бы никогда не пришло в голову приударить за ней: она была так же лишена сексуальной привлекательности, как манекен, и он невольно задал себе вопрос: какова же была ее прошлая жизнь, что она превратилась в такое чудовище?
– Возможно, тысяча фунтов, – спокойно проговорила она.
Он посмотрел на одежду молодой девушки, на грязный, поношенный плащ Жана и рассмеялся:
– Возможно?..
– Я сказала, тысяча фунтов. Половина – сейчас, половина – после выполнения работы.
Он понял, что она не шутит, и это его удивило. Тысяча фунтов – большие деньги, и он навострил уши.
– О чем конкретно идет речь?
– Вы должны ответить на несколько вопросов, которые помогут установить вашу личность.
Она была спокойна и невозмутима – привыкла за деньги добиваться своего? Странно… в ее возрасте…
– Послушаем ваши вопросы. – Корридон улыбнулся ей, чтобы показать, что она выиграла и что он поверил ей наперед. И потом, любопытно было, о чем конкретно пойдет речь.
– Вы действительно Мартин Корридон, холостяк?
– Действительно. – Он почесал подбородок, поглядывая поочередно то на Жанну, то на Жана. Поляк все так же неотрывно следил за Корридоном, но теперь опустил «маузер» и держал его дулом вниз.
– У вас никогда не было постоянной службы, – продолжала Жанна. – Вы занимались разными делами и зарабатывали на жизнь чем придется. Начали с продажи игральных автоматов для кабаков, когда вам было семнадцать лет. Потом были боксером. Между двадцатью тремя и двадцатью пятью у вас был светлый период – вы зарабатывали себе достаточно денег игрой на бильярде. Позднее вы стали гидом и возили американских туристов в Париж и Берлин. Вы бегло говорите по-немецки и по-французски. Когда вам надоела вся эта кутерьма, вы стали